Готрек стоял чуть впереди, высоко подняв топор, пристальным бесстрашным взглядом следя за приближающимся противником. Увидев тех двоих, что попытались преградить ему путь, всадник презрительно расхохотался. Его лошадь с грохотом приближалась. На её губах выступила кровавая пена. Её жёлтые зубы запачкались красным, и Феликс заметил, что это не лошадиные зубы, а острые клыки наподобие волчьих. Он не понимал, почему сие его удивило. Среди последователей Хаоса он наблюдал и куда более необычные мутации. Подскакав ближе, всадник в седле склонился набок, чтобы получше нанести Готреку удар. Истребитель выжидал, стоя неподвижно, как изваяние. По крайней мере, Феликс надеялся на то, что тот выжидает. Ему никогда не доводилось наблюдать, чтобы Готрек застыл среди боя, но всё когда — то происходит впервые.

За секунду до столкновения Истребитель сдвинулся. Он взмахнул своим топором. Стремительный и неотвратимый, словно удар молнии, удар пришёлся по ногам скакуна Хаоса. Зверь упал, из его разрубленных конечностей хлестала кровь. Всадник кубарем выкатился из седла и, проскользив по твёрдому земляному грунту, грохнулся у ног Феликса с лязгом, который могла бы издавать лавка жестянщика в момент землетрясения. Практически не раздумывая, Феликс взмахнул мечом и погрузил его в горло мужчины, прорубаясь сквозь кольца кольчуги, защищающей тело между шлемом и нагрудником. Воин Хаоса издал булькающий звук. Из отверстий в броне запузырилась кровавая пена. Феликс освободил меч и рубанул снова, отделяя голову от туловища. Не испытывая сожаления, он прошёл мимо упавшего скакуна. Возможно, это безмозглый зверь, но возможно и нет. Некоторые из подобных созданий неестественно разумны. Все они опасные противники.

Феликс и Готрек направились в гущу боя. Они словно были захвачены водоворотом тел. Вокруг них вставали на дыбы лошади, молотя друг друга копытами. Гусары пиками протыкали защищённых доспехами хаоситов. Люди сражались с несдерживаемой яростью. Смертоносный Готрек двигался, рубя налево и направо, убивая всё на своём пути. Прикрывая спину Истребителя, позади шёл Феликс, поражая мечом любого, кто пытался их окружить. Мгновения спустя они стояли перед грудой мёртвых лошадей и умирающих людей. За спиной Феликса слышалось всё больше боевых кличей, и он понял, что к схватке присоединяются выходящие из города солдаты. Цокот копыт подсказал ему, что кое — кто из крылатых гусар пришёл в себя и возвращается в бой. Через некоторое время соотношение сил в бою изменилось, и воины Хаоса отступили, преследуемые кислевитами. Со стен раздались радостные крики.

Феликс обнаружил, что взгляд его остановился на молодом кислевитском аристократе, восседающем на превосходном белом скакуне. Волосы и брови аристократа были столь же белы, как и его лошадь. Взгляд голубых глаз был холоден. В отличие от остальных кавалеристов, на нём были тяжёлые доспехи немалой стоимости. Отделанная золотом рукоять меча, который аристократ держал правой рукой, указывала на немалый достаток. Феликс решил, что видел его на непродолжительной аудиенции у князя. Это был Виллем — брат правителя.

— Мало кто из людей вышел бы под атаку проклятых, отринув безопасность городских стен, — произнёс Виллем, поглаживая длинный белый ус, свисавший ниже подбородка. Такие усы были в моде у молодых кислевитских аристократов. — Похоже, мы в долгу перед вами не только за предупреждение, доставленное царице, нашей законной правительнице.