- Смотри, как странно, - повернулся он к Косте. – Веревка не привязана за крюк, а пропущена через него, и узел намотан. К чему такие сложности? Ладно, пошли. Устроим родственничкам варфоломееву ночь.

Чучело лежало на земле. Вблизи оно совсем не было похоже на человека, даже рук не было. Рядом сидел Дима и покачивался, словно китайский болванчик.

- Посмотри! – сказал Косте Никита, который стоял рядом с Димой. – На рубашку посмотри.

То, что в темноте казалось черным, при льющемся из окон свете оказалось темно-красным. Весь перед, от того места, где у человека располагается талия, и до самого низа.

- Кровь?

- Краска. Дим, где Вероника?

- Что? – очнулся Дима. – Вероника? Спать пошла. Не надо, чтобы она видела.

- Что здесь такое? Почему все кричат?

Вероника стояла на крыльце. Ее волосы были распущены, из-под голубого пеньюара без застежек, который она придерживала на груди рукой, выглядывала длинная белая ночная рубашка. Точно такая же, как на чучеле.

Анна, сдавленно охнув, прикрыла рот рукой. Кто-то вполголоса выругался. Дима вскочил, пытаясь заслонить собой чучело.

- Ника, иди спать. Я сейчас приду и тебе все объясню.

- Какого черта ты тут командуешь? Что тут вообще происходит? Я хочу знать!

Она спустилась с крыльца и направилась к ним, каким-то странным неуверенным шагом. Не дойдя совсем чуть-чуть, она покачнулась, Дима рванулся к ней, чтобы подхватить, но Вероника устояла на ногах.

- Что… это? – прошептала она.

- Ника, не смотри!

- Что… это? – повторила Вероника, отталкивая Диму. – Это… я?

Все молчали. Она обвела их взглядом, одного за другим, с недоумением, словно спрашивая: «За что? Почему?».

- Ника, это просто чья-то глупая шутка, - не выдержал Никита. – Не обращай внимания.

- Да-да, - кивнула она. – Я понимаю. Просто мне… немножко нехорошо. Голова… кружится.

Она упала на землю так мягко, словно превратилась вдруг в тряпочную куклу – точно такую же, как та. Не успевший ее поддержать  Дима замер: Вероника лежала точно в такой же позе, как и чучело – на спине, повернув голову на бок, с лицом, закрытым волосами, руки и ноги под разлетевшимися полами пеньюара. А на белом шелке рубашки расплывались, становясь все больше и больше, багровые пятна.

- Да у нее выкидыш! – бросилась к Веронике Анна. – Надо «скорую» вызвать.

- Какая «скорая», Аня! – махнула рукой Эсфирь Ароновна, бессильно опускаясь на ступеньку крыльца. – Дима, неси ее в машину и вези в Волхов.

- Почему в Волхов? – беспомощно спросил Дима.

- Да потому что до Питера ты ее не довезешь. Ребята помогите ему. Подождите! Света, Марина, найдите большой кусок полиэтилена и какую-нибудь подстилку. И пару-тройку чистых полотенец.

Никита и Алексей подняли Веронику и понесли к машине. Она по-прежнему была без сознания, кровь пропитала уже весь низ рубашки и капала на дорожку.

- Да что же это такое!

Дима шел рядом, комкая в руках подстилку.

- Да иди ты быстрее, заводи мотор! – прикрикнул на него Никита. – Или давай я поведу.

- Нет, я сам.

- Тогда давай с тобой поеду, все равно надо будет помочь.

- Пусть Аня едет, она все-таки врач, - возразила Эсфирь Ароновна.

- Какое сильное кровотечение! – уложив Веронику на заднее сидение Диминого «форда», Анна бросила на землю насквозь пропитанное кровью полотенце. – Надо лед на живот положить.

- Полина, у нас есть лед? – крикнула Эсфирь Ароновна, не поднимаясь со ступеньки.

- В домике, в холодильнике, - выглянула из дома домработница.