|
.. Но половина польской знати – протестанты, станут ли они голосовать за человека, замешанного в событиях Варфоломеевской ночи? Именно это склоняет Ивана к мысли о благополучном для него исходе – не он один запятнал себя кровью своих подданных. Конечно, он мог бы настоять на получении этой короны, но она не только желанна ему, вызывает и некоторые опасения. В Польше король должен считаться с сеймом, в состав которого входят магнаты, и с сеймом, в который каждые два года избираются представители мелкого дворянства. Может ли царь, символ абсолютной власти, довольствоваться ее ограничением гражданами, которые считают, что имеют право высказывать свое мнение? Не станет ли это дурным примером для России, которая в течение двух столетий подчиняется воле государя? Хорошо ли соединить рабов со свободными людьми? Податливые умы быстро могут воспринять страсть к спорам и стремление к участию в управлении государством. Быть может, лучше остаться с русскими, имея твердую поддержку, чем искать обманчивого сближения с поляками, у которых в головах слишком много разных идей?
Поэтому о конечном выборе поляков Иван узнает со смесью раздражения и облегчения. Сейм остановил свой выбор на Генрихе Валуа. Таким образом, из рук царя выскользнули Польша и Литва – он выказал себя слишком настойчивым в своих требованиях и поскупился на подарки для «избирателей». Но Иван твердо убежден, что скоро ему представится новый случай.
Глава 15 Стефан Баторий
Упразднение опричнины вылилось в бесконечные споры между боярами о праве старшинства. В армии потомок воеводы, который командовал Большим полком, отказывается повиноваться тому, чьи предки командовали лишь полками Правой или Левой руки. То же происходит при дворе, где каждый кичится своим происхождением и не считает нужным уступать менее знатному. Царь устал от этих мелочных споров и, как правило, обратившись к древним актам, решает вопрос в пользу более старинного рода. Но иногда, как в случае с Борисом Годуновым, навязывает свою волю, не считая нужным что-либо объяснять окружению. На вопрос герцога Курляндского, как русские могут смириться с таким тираном, как Иван IV, посол Сукорский отвечает: «Мы всегда преданы нашему царю, будь он добрый или злой». Эта покорность государю поражает всех иностранцев, которые присутствуют на приемах. Русские обычно стремятся поразить гостей роскошью одежд и строгостью этикета. Когда царь направляется в храм, то идет медленно, опираясь на длинный «каповый, единороговый» посох, в шитой золотом накидке, украшенной драгоценными камнями, в шапке, отороченной собольим мехом. Величием своим он напоминает высшего иерарха церкви. Его сопровождают четыре боярских сына, одетые в шитые серебром платья, подбитые горностаем, в белых сапожках, с серебряной секирой на плече. За ними – длинная процессия бояр в великолепных одеяниях, которые после службы меняют, чтобы сесть за стол и не упустить возможности продемонстрировать путешественникам роскошь своего исподнего. В действительности вся одежда взята из гардероба царя, куда ее и возвращают после торжества, чтобы еще раз напомнить боярам, что все в этом мире принадлежит государю. Впечатление всесилия Ивана усиливает церемония, происходящая во время пиров: заняв свои места, приближенные почти с религиозным благоговением ожидают первого царского жеста – он начинает раздавать хлеб и соль. Их разносят бояре, и каждый, получивший этот дар, должен встать и поприветствовать государя. Затем царь велит поднести всем иностранцам по кубку вина от его имени, все должны встать. Когда наступает черед мяса, все снова должны быть на ногах. После того как приступают к еде, государь дает самые сочные кусочки высшим боярам, которые в ответ поднимаются. Когда он пьет за здоровье кого-то из присутствующих, что случается довольно часто, трижды осеняет крестом кубок, который протягивает ему слуга, а присутствующие вновь стоят, склонив головы. |
