Издержав все свои запасы и не получив достаточно денег из Руси, Михаил Тверской, азартный по натуре, вступил на опасный путь игры ва-банк. Он обещал хану, что в случае его утверждения великим князем Владимирским он увеличит дань, выплачиваемую Северо-Восточной Русью в ордынскую казну.

Историк В.Н. Татищев на основе летописей, не сохранившихся до наших дней, так повествует о пребывании Михаила и Юрия в Орде осенью 1304 года. «Князем же бывшим во Орде, и яко кииждо хотяше великое княжение улучити, даюсче дары многи хану, и ханшам, и князем ордынским, тии же елико емлюсче, толико более от другаго желаху. Юрий же, слыша, яко Михаил хосчет хану дань большую обесчати, шед к нему, рече: „Отче и брате, аз слышу, яко хосчеши большую дань поступити и землю Русскую погубити. Сего ради аз ти сосупаю отчины моея, да не гибнет земля Русская нас ради“. И шедше ко хану, явиша ему о сем. Тогда даде хан ярлык Михаилу на великое княжение и отпусти я» (38, 70).

Конечно, здесь представлена московская версия событий, которая идеализирует поведение Юрия Даниловича. Однако тут есть над чем поразмыслить. Летописцы могли по-своему оценивать факты, могли отбирать из своих источников то, что отвечало их взглядам. Но выдумывать, сочинять небылицы они себе не позволяли. Ведь в большинстве своем это были глубоко религиозные люди, которые ощущали огромную ответственность перед Богом за свой труд. Писание летописи было близко по сути к написанию иконы. И тут и там речь шла о приближении к Богу на путях изображения его творения.

Несомненно, безоглядная, страстная борьба Михаила Тверского за великое княжение Владимирское объяснялась не только его темпераментом. На карту было поставлено очень многое, и оба соперника это понимали. Речь шла не об очередной «смене караула» во Владимире, а о гораздо более масштабных вещах. Историк А. Е. Пресняков писал: «Перед нами значительный момент в истории Владимирского великого княжества, и нельзя не пожалеть, что летописные своды сохранили лишь отрывочные и слишком глухие известия. Но и по этим весьма недостаточным данным ясно, что борьба между Михаилом и Юрием пошла за широкую задачу – за власть над всей Великороссией, стало быть, за восстановление единства ее политических сил и политического главенства над ними. Попытка Михаила Ярославича и его сторонников бояр захватить такие пункты, как Великий Новгород, Переяславль, Кострому и Нижний Новгород, не может быть сведена к „усилению Твери“ или „увеличению тверского удела“. Явственно проявились более широкие политические притязания; завязалась борьба за наследие великих князей Александра и Ярослава Ярославичей» (110, 105).

Согласно фрагменту из Татищева, Михаил выиграл спор благодаря добродетели Юрия, пожалевшего Русскую землю и во имя ее блага добровольно снявшего свою кандидатуру. Проще всего посмеяться над наивностью объяснения летописца и предположить, что Юрию просто не хватило денег, тогда как Михаил оказался более состоятельным. Однако простота объяснений не должна ввести в заблуждение внимательного исследователя. Следует почаще вспоминать слова СМ. Соловьева: «Мы считаем непозволительным для историка приписывать историческому лицу побуждения именно ненравственные, когда на это нет никаких доказательств». А потому не станем опровергать летописца и повторим вместе с ним: да, вероятно, Юрий и вправду был потрясен той безответственностью, с которой Михаил Тверской раздавал татарам свои векселя на обильно политое потом и кровью русское серебро.

Но благородные порывы человеческой души часто бывают подобны мгновенным вспышкам света, после которых сгущается мрак.