— Как же это?! — Ахнул Устин. — Патриарх же! Навет небось?

— Если бы… — покачал головой этот человек. — Вынудил того, как сказывают, Государь басурманский. А тот слаб духом вышел, вот и поддался искушению. Оттого мы уже вон сколько лет не по-христиански живем. Даже король наш и то — супружницу свои не по старому обычаю в жены взял. Она то папистка, а он ее в христианство крестить не велел. Так обвенчались.

— А что, так можно было?

— Ну раз сам Государь так поступил, то можно. Хотя злые языки сказывают, будто бы это не по-христиански и что живет он с ней во блуде, а не в законном браке.

— Ох… да брось! Как же так? — Ошалел Устин.

— Вот так… — пожал плечами этот незнакомец. Хлопнул сына Первуши по плечу и вернулся обратно в процессию.

А Устин так и остался стоять, да глазами хлопать. Как и зеваки, что рядом с ним прибились, послушать разговор. Всем же было интересно.

— Да… дела… — произнес какой-то дед, почесав затылок, отчего колпак его войлочный съехал на лоб.

— Неисповедимы дела твои Господи! — искренне воскликнул Устин и от всей души перекрестился. А вместе с тем и остальные. После чего, недолго думая паренек влился в процессию. Все интереснее, чем вот так стоять на обочине…

Иоанн узнал о том, что в пределы его владений вошел Патриарх уже давно. Сразу как тот до Смоленска добрался, так и узнал — голубем сообщили. Но принять решение не успел. Днем позже прилетел следующий голубь, сообщающий, что Патриарх пошел крестным ходом на Москву.

Разгонять его стало сразу как-то неудобно. Люди бы не поняли. Тем более, что истосковались они по священникам, каковых после опустошения 1471–1472 годов мало осталось на Руси. Православных. Да и католические пока просачивались очень вяло. Откуда им было взяться-то? С Ливонским орденом Иоанн не на ножах, но ресурсы его крайне ограничены, да и ближайшие к нему земли Псковские да Новгородские традиционно находились в весьма натянутых отношениях с «дойчами». То есть, туда на проповедь не пойдешь. Не потому что католик, а потому что ливонец. Поколотят. И это еще хорошо, если просто поколотят. Торг торгуется — и ладно. Да и по тому торгу обид набежало немало взаимных, особенно за последнее вреся. А Литва была в основной массе еще православной. Только кое-какие земли в коренных провинциях считались католическими, но такими католики, что не пересказать. На взгляд короля они скорее походили на язычников с надетыми крестиками. Причем крестиками, что сидели на них крайне неловко. Как собака на заборе. Польша же была далеко и ее пасторам было чем заняться в Литве. На юге имелась Молдавия. Так тоже православная. А больше кто?

Да, католические священники имелись на Руси. Но в Москве. И числом едва ли в два десятка. Они обслуживали дипломатические миссии и спутников супруги короля — Элеоноры. Да и ей самой требовался духовник. Но дальше Москвы они не уходили.

А тут — целая толпа «мужиков в рясе». Крест подняли. Да и идут так.

И что Иоанну с ними делать?

Так-то понятно, хотелось спустить татар, чтобы порубили их в капусту. Но за что? Формально-то никакого вреда конкретно эти священники не сотворили. А нервное напряжение от старых выходок уже не имелось. Люди как-то уже подзабыли. Может быть и нет, но накала страстей уже не наблюдалось и раздражение у многих заменялось любопытством…

Подошла процессия к самому кремлю. Остановилась. И начала псалмы петь.

— Полчаса уже поют, — мрачно констатировал Иоанн, глянув на песочные часы. — Чего они хотят?

— Так выйди к ним. Спроси. — осторожно предложил митрополит.