— Да уж, молодец наш Иванушка, извиняй его. Он у нас дурак необразованный, хоть и трехголовый. Про автомат никогда ничего не слыхивал, вот и не разобрался сразу-то.

Горыныч почтительно хихикнул.

— Надоели вы мне, — сказал Иванушка, останавливаясь и поглядывая то снизу вверх на Горыныча, то сверху вниз на Бабу Ягу. Горыныч сразу наклонился, лёг на брюхо, вытянув шеи, чтобы и на него Иванушка мог теперь смотреть сверху вниз. — Царевичем я хочу быть. Где Кащей? Сколько можно ждать? Подать его сюда! Быстро!

И явился Кащей.

— Что такое? Кто звал? Кто посмел? Разорю, сокрушу, в порошок сотру, по ветру развею…

Но тут он увидел автомат в руках у Иванушки и подавился очередной своей угрозой. Кащей был кащеем образованным — не даром столько лет вокруг Василисы ошивался, и что такое автомат Калашникова знал.

— Ва-аня, — протянул он, глядя на автомат, как зачарованный. — Где ты это достал, Ваня?

— Не твоего ума дело, — грубо ответил Иванушка. — Мне сказывали, ты тут звания раздаёшь. Я меньше, чем на Царевича не согласен, так и знай. И по-быстрому, я ждать не люблю.

Кащей молчал, вытаращившись на автомат, пока его не толкнул под локоть Горыныч.

— А-а? — Кащей мотнул головой. — Конечно, конечно. Один момент, Ваня, один момент.

Он лихорадочно защёлкал пальцами, но они тряслись, и в них ничего не появлялось.

— Я жду, — сказал Иванушка страшным голосом. — Хотя ждать не люблю…

— Сейчас, сейчас, — Кащей затрясся теперь весь. Наконец, после очередного щелчка в пальцах у него появился свиток с золотым обрезом. Вот, Ваня, готово. Отныне ты становишься Иваном-Царевичем, — Кащей, поклонившись, передал свиток Иванушке.

Иванушка, придерживая одной рукой автомат, другой — взял свиток. Всё там было на месте: и его цветное изображение с короной на голове, и множество печатей и подписей, удостоверяющих личность. Иванушка свернул свиток и спрятал его за пазуху. Построю-ка их напоследок, решил он, снова наставляя автомат на Кащея.

— Ну а теперь… — сказал Иванушка.

— Не уби-ий! — протяжно закричал Кащей и вдруг упал на колени. Ваня, родной, не надо, не надо, я тебя умоляю. Я тебе слугой буду. Я тебе над всеми нечистыми силами власть отдам. Только не стреляй!

— Тебе-то чего бояться, — сказал Иванушка. — Ты же Бессмертный.

— Бессмертный… а это знаешь какая штука, страшная это штука, Ваня. Я на себе её действие испробовать не хочу. Ты не стреляй, Ваня, а? Я всё, всё тебе отдам. Хочешь на Василисе женю? Я давно замечал, что вы друг другу подходите… Она тебе не откажет. Ты же молодец хоть куда, да к тому же теперь и Царевич…

Иванушка подумал.

— Не нужна мне ваша Василиса, — сказал он. — Только хлопоты лишние. Да и силы твои нечистые мне тоже ни к чему.

Кащей заплакал, на коленях, протягивая руки, пополз к Иванушке:

— Не убивай, Ваня, не убивай! Ты же, Ваня, не представляешь, как мне жить хочется. Сколько уже прожил, со счёта сбился, а с каждым веком жить хочется всё больше и больше. Знаешь, Ваня, что это за штука — жизнь? Это же вечный праздник. Это же подарок, и такого не будет больше никогда. Ваня! — Кащей плакал, слёзы катились у него по лицу, и Иванушка услышал, как в голос стала подвывать ему Баба Яга, и даже Горыныч не удержался, заревел тихонько, прикрывшись лапами.

Иванушка растерялся.

— Да вы что, ребята? — сказал он. — Да я же не хотел… Да и автомат у меня ненастоящий.