Наш бравый Алло претерпел метаморфозу за какие-то минуты – и все это сделал только звон пиастров!

Я дал знак моим спутникам, которые все время нашего разговора стояли и ждали поодаль. Подъехав, они поразились внешности угольщика не меньше, чем я несколько минут назад. Англичанин – тот вообще лишился дара речи; но и банна уставился на нос мистера Линдсея в немом изумлении. Наконец к англичанину вернулся дар речи:

– Фу ты, черт! Кто это? Горилла?

– Нет, курд из племени банна.

– О! Почему бы тебе не помыться? – пробормотал он, обращаясь к бедному парню, но тот не понял его английского.

Лошади тем временем принялись пастись и выели целые поляны во мху. Мы уселись, и я рассказал Мохаммеду об угольщике. Мы решили как следует его проверить.

А тот вытащил из хижины мешок муки грубого помола и банку с солью. Затем появился на свет божий горшок, который, наверное, многие десятилетия служил каким-то таинственным целям. Потом он залез в какой-то подвал позади дома. Он был выложен камнями и содержал запасы мяса в виде двух зайцев и говяжьей туши. Мы могли выбирать и выбрали говядину. Мясо было вымыто и зажарено на костре, Халеф тем временем напоил лошадей, а курд нарезал для них своим длинным ножом траву.

– Грязноватый паренек, – заявил англичанин, – но прилежный. Жаль!

– Что жаль?

– Жаль, что горшок неподходящий, тоже грязноватый. А иначе он мог бы еще как варить!

– Что еще варить?

– Пудинг!

– Нам только пудинга здесь не хватало!

– Хм! Или я не англичанин?

– И что же за пудинг вы собираетесь варить?

– Да любой.

– Мне известны двадцать видов, но ни один нельзя сделать здесь.

– Почему же?

– Да оттого, что ничего нет.

– Как это так? Говядина есть, мука есть, соль есть…

– Что ж, запомню этот рецепт. Правда, тут не хватает сала, яиц, лука, перца, лимона, петрушки, горчицы…

Короче говоря, вместо пудинга он получил кусок лопатки, которую обглодал дочиста. Пока я разделывал жаркое, курд стоял у угла своего дома и старательно слизывал с пальцев сажу.

– Иди сюда, Алло, поешь с нами! – позвал я его.

Он не заставил себя ждать, и с этого момента мы были лучшими друзьями.

– Сколько стоило твое мясо? – спросил я.

– Господин, я дарю вам его. А себе поймаю другое.

– Нет, я все же хочу заплатить. Вот, возьми.

Я залез в потайной карман на поясе, извлек два пиастра и протянул ему.

– О господин, твое сердце полно доброты! А зайцев ты не хочешь зажарить?

– Мы заберем их завтра с собой.

Рядом с домом лежала большая копна листьев. Курд собрал их, чтобы подготовить для нас подстилки. С помощью наших одеял ему это удалось превосходно, так что на следующее утро мы вынуждены были признать, что давно не спали так сладко.

Перед отъездом мы доели холодное мясо.

– Вы платили, мистер, – заявил Линдсей, – я отдам вам.

– Что за мелочи!

– Эта горилла поведет нас? И сколько он берет?

– Два пиастра в день.

– Я дам ему их. Понятно?

– Хорошо, сэр!

Поскольку хаддедины тоже согласились взять курда в качестве проводника, я провел экзаменовку.

– Ты слышал что-нибудь об озере Кюпри?

– Я был там.

– Как далеко до него отсюда?

– Вы желаете увидеть много деревень или нет?

– Мы хотим встретить поменьше людей.