На лице мадам Ивонн мелькнуло удивление, и Олчестер продолжал:

— Видите ли, мисс Кистна была нездорова, а для девушки нет ничего хуже, чем разговоры в свете о ее слабом здоровье или о том, что она перенесла какую-либо болезнь, не важно, была эта болезнь пустяковой или серьезной.

Мадам Ивонн кивнула, соглашаясь. Маркиз заговорил снова:

— Именно поэтому, мадам, я не могу позволить, чтобы слух о том, где находится моя подопечная, распространился раньше, чем она оправится настолько, что сможет с достоинством носить сшитые вами туалеты и украшать собой бальные залы.

— Конечно, милорд, я все понимаю, — ответила мадам Ивонн. — И я обещаю вам, что ни словом не обмолвлюсь о юной леди.

— Благодарю вас. А теперь давайте убедимся, что вы привезли для мисс Кистны ваши лучшие изделия.

Немного помолчав маркиз добавил:

— Моя подопечная — наследница огромного состояния, и поэтому нет необходимости экономить на мелочах.

Произнося эти слова, маркиз не сомневался, что получит счет на астрономическую сумму. Зато, если ему удастся убедить мадам Ивонн в том, что Кистна — богатая наследница, портниха когда-нибудь в будущем не преминет намекнуть знакомым светским дамам, что подопечная маркиза баснословно богата. Это как нельзя лучше вписывалось в его планы — словно фрагмент огромной головоломки, — и маркиз поздравил себя с тем, что продумал все до мельчайших деталей.

Он решил поручить миссис Дос выбрать для Кистны наряды из уже готовых, а остальное, сшитое на заказ, будет доставлено из Лондона позже.

— Как мисс Кистне понравились новые туалеты? — спросил маркиз, когда портниха уехала.

— Я никогда еще не видела, чтобы юная леди была настолько взволнована, — ответила миссис Дос. — А сейчас, когда ее возбуждение поутихло, я уложила ее в постель. Уверена, она сразу заснула и, наверное, спит сейчас как дитя, после таких радостных переживаний!

— Я знал, что спокойно могу доверить ее вашим заботам, миссис Дос, — сказал маркиз, и почтенная экономка была весьма польщена подобным комплиментом.

Вечером того же дня Олчестер увидел Кистну, когда она спустилась к обеду. Трудно было узнать в ней оборванную сироту, которую он встретил в приюте.

Платье нежного небесно-голубого цвета с широкой юбкой и пышными рукавами скрывало необычайную худобу девушки. Только личико, несмотря на слегка подрумяненные щеки, оставалось таким же изможденным. Миссис Дос или кто-то из девушек-служанок искусно уложили прямые волосы Кистны, перевив их голубыми лентами в тон платью. Узкая бархотка того же цвета украшала ее стройную шею.

Кистна робко вошла в гостиную, когда маркиз и Уоллингхем уже сидели за столом, и оба они убедились, насколько маркиз был прав, утверждая, что одежда способна совершенно изменить женщину.

Худенькая Кистна двигалась с такой неподражаемой грацией, что напомнила Олчестеру цветок, который покачивает на тонком стебельке легкий вечерний ветерок.

Когда девушка улыбнулась ему, он заметил, что, по совету мадам Ивонн, она чуть тронула помадой губы, и они не казались теперь такими бледными и бескровными.

— Прекрасные перышки делают и птичку прекрасной! — воскликнул Уоллингхем, прежде чем маркиз успел открыть рот.

— Я так и думала, что это услышу, — смеясь, ответила девушка. — Я и сама чувствую себя в этом прекрасном платье словно павлин, распустивший хвост.