Кистна внесла в жизнь маркиза что-то новое, чего раньше он был лишен, и Уоллингхем с проницательностью истинного друга заметил это.

Маркиз всерьез сосредоточился на том, чтобы девушка научилась всему, что требовалось дебютантке.

— Мирабел сильно отличается от всех девушек ее возраста, — сказал он Уоллингхему.

— Чем же именно?

— Она всегда была богата, училась у лучших учителей и получила не только образование, но и познала все те премудрости, которые должна постигнуть юная девушка, выставляемая на ярмарку невест.

— Ярмарку невест? — переспросил Уоллингхем, удивленно приподняв бровь.

— А как еще это называть? Родители растят и холят их, как призовых лошадей, а потом привозят в Лондон, чтобы продемонстрировать холостякам вроде нас с вами и попытаться вызвать интерес к своим чадам.

Рассуждения маркиза показались Уоллингхему настолько циничными, что он посмотрел на друга с удивлением, но потом рассмеялся:

— А чего же вы хотите? Единственная цель женщины — это выйти замуж.

— А мужчины — избежать женитьбы!

— Ну, на самом деле это не совсем так. Конечно, если с моим старшим братом не случится ничего плохого, я могу до конца дней своих оставаться холостяком. Но вы-то должны продолжить род, а значит, рано или поздно произвести на свет сына, и лучше не одного.

— Чуть ли не с самого моего появления на свет мне вдалбливали в голову, что это — мой долг перед семьей, — заметил маркиз таким тоном, что Перегрину сразу стало ясно, насколько другу не улыбается подобная перспектива.

— Странно, что вы никогда не влюблялись, — заметил Уоллингхем задумчиво.

— Я всегда старался держаться подальше от проклятой ярмарки невест. Не припомню, чтобы я имел дело с девушкой в возрасте Кистны. И это весьма затрудняет нашу задачу.

— В каком смысле?

— Я не представляю себе, что она должна знать, чтобы не выглядеть невежественной на фоне других дебютанток.

— Если вас интересует мое мнение, — заметил Уоллингхем, — то я считаю Кистну настолько сообразительной, что она даст сто очков вперед многим своим ровесницам.

— Она слишком худа, — ответил маркиз резко.

— Все округлости уже при ней. Мой отец всегда говорил: «Женщина должна быть округлой, а мужчина прямым».

Произнося эту фразу, он всегда смотрел на живот принца-регента.

— Бедный старина «принни»! Он так этого стыдился, — улыбнулся маркиз. — Особенно в последние годы. Выезжал только в закрытом экипаже, и, когда я навещал его в Виндзоре, там всегда портьеры были полуопущены.

— Он ел и пил слишком много всю свою жизнь. Готов поспорить, что вы, Линден, до самой могилы сохраните прекрасную фигуру.

— Надеюсь. Кстати: лошади оседланы, и я сказал Кистне, что она может поехать с нами.

— А я-то гадал, почему мы не отправились раньше!

— У Кистны урок французского. Нам очень повезло.

У мадемуазель безукоризненное произношение. Она парижанка.

— Боюсь, когда обучение Кистны завершится, девушка будет нашпигована знаниями, как рождественский гусь.