Лейтенант стоял в дверях красный.

«Этот еще припомнит мне!…»

Денисов вернулся ко входу. Дежурная медсестра Вера сидела в кабинете врача — молодая, с неуловимо, по-мордовски раскосыми, светлыми глазами, в слезах, с открытым, широким лицом. Не поздоровавшись, она пожаловалась Денисову:

— Как все обернулось-то… А, Денисов?

Встречаясь почти ежедневно, а иногда несколько раз на дню, они в общем доверяли друг другу. В то же время Денисов знал о ней мало.

«Милое плутоватое лицо. Доброжелательна, смешлива. Ни в чем предосудительном не замечена…»

Иначе она бы наверняка попала в поле его внимания.

— Хотелось-то как лучше! — Вера попыталась заплакать.

— Я ничего еще не знаю, — сказал Денисов. — Ни с одним человеком не разговаривал.

— Старушка, божий одуванчик…

— Что она говорила?

— «Завтра утром к профессору. На прием. Принимает раз в квартал… Мне только переспать». Я посмотрела: куда она пойдет? А у нас изолятор пустой. Две кровати. Мамочки и дети все здоровенькие… Положу, думаю. И ей хорошо, и нам…

— Вы записали, кто она?

Медсестра расплакалась по-настоящему:

— Думала, успею. Все равно утром разбудят: кефир, молочко подвезут. Спать все равно некогда — тогда оформлю!

— Так и не знаете, откуда она?

— Нет, — даже обмирая от страха, она чуточку кокетничала.

— Паспорт у нее был?

— В сумочке. Она показала…

— Фамилия или имя?

— Она не раскрывала — только так. Корки.

— Ее ли еще паспорт… — В комнате находился один из младших инспекторов.

Он охранял медсестру от сотрудников — любителей расспросить свидетеля. Вере надлежало говорить лишь с оперативно-следственной группой — чтобы каждое ее слово получало необходимый ход.

— А сейчас сумочки при ней нет?

Медсестра качнула головой:

— Я все посмотрела…

«Вот и установили примерные границы проблемы: убийство — не раскрыто, труп — не опознан…»

— В изоляторе она ночевала одна?

— Никого больше не было.

— Значит, преступник вошел и вышел отсюда — из коридора?

— В том-то и дело… — Она приготовилась снова заплакать. — Дверь изолятора на лестницу оказалась открытой! В крови… Кто-то открыл ее изнутри.

— Любопытно.

— Спускайся в подъезд — и на перрон… А там ищи ветра в поле!

Ход из изолятора в подъезд предназначался для детей с подозрением на инфекционные заболевания, дверь на лестницу, сколько Денисов помнил, всегда была заперта изнутри на массивную металлическую защелку.

— Кто ее мог открыть?

— Не знаю.

— А с вечера? Защелка была задвинута?

— Заперта. Это я точно помню. — Медсестра подняла печальные плутоватые глаза. — Он, наверное, зашел отсюда -из коридора, а ушел с той стороны. Отодвинул защелку и…

Так вполне могло быть.

— В коридоре чужих не было? Может, с вечера? Бывает, мужчины хотят пройти наверх…

— Нет, вроде. Так и было, как я говорю. Отсюда вошел -там вышел…

Задача розыска отнюдь не упрощалась. Почти стометровый коридор имел несколько самостоятельных выходов.

— Кто-нибудь слышал крик?

— Я лично не слышала. Ну, что мне за это будет, Денисов? -Она приготовилась разрыдаться.