"За полы и куцый забор зацепились, а уж за дом..."-- думал в смятении в те дни Мансур.

На стройке мало-помалу сворачивались дела: не работали уже арматурные цеха, и арматурщицы помогали отделочникам, приводили в порядок административно-техническое здание элеватора, мыли окна, полы... Каждый день высвобождалась то одна, то другая бригада, словно выходили из боя на отдых солдаты. Не привыкшие сидеть без дела, одни красили забор вокруг элеватора, другие, дерновали зону отдыха на территории, разбивали клумбы, делали в общем-то не предусмотренные проектом работы, наводили кругом красоту. И на лицах людей Атаулин замечал странное сочетание грусти и радости. Все понимали, что сделали большое дело -- построили такую махину, а с другой стороны -- кончилась работа, хорошие заработки -- участок ликвидируется. Молодым-то легче: они за эти два года обзавелись мотоциклами и решили поработать на элеваторе в Нагорном. Уже и бригада сколачивалась, и верховодил в ней Клайф Вуккерт -- он, как отец, набирал комплексную бригаду.

Дней за десять до ввода в строй приехал на объект, без предупреждения, секретарь райкома из Нагорного. Осмотрел стройку, остался доволен, предупредил, что, возможно, пуск будет торжественный, и, дав кое-какие советы, уехал. За три дня до открытия элеватора неожиданно прилетел из Алма-Аты управляющий трестом. В Нагорное заезжать не стал, а сразу направился в Аксай. Не теряя времени, осмотрел весь сдаточный комплекс. Сделали пробный пуск,-- элеватор работал, правда, пока вхолостую.

-- Силен, брат, молодец!-- сказал управляющий и на глазах у присутствующих расцеловал Мансура.

Когда они возвращались в прорабскую, Атаулин вдруг спросил:

-- Вы что же, каждый элеватор лично принимаете? Управляющий, пребывавший в добром настроении, от

души рассмеялся.

-- Нет, конечно. Но этот элеватор особый. Во-первых, первый в вашей жизни...-- А во-вторых, так и быть, открою секрет: ваш элеватор --рекордсмен. Вы побили общесоюзные нормы по срокам возведения, по себестоимости и по выработке. Разве вы сами не догадывались об этом, когда мы терзали вас, требуя то один отчет, то другой. Признаться, и цифрам не поверил бы, если бы сам не видел этот элеватор. Приедем в Алма-Ату, придется вам выступить лично, рассказать, как вам это удалось и будьте во всеоружии цифр: трестовский народ недоверчивый, задаст вам сотни каверзных вопросов. Но и это не все...

Наш трест шестой год строит в Казахстане мельницы и зернохранилища, есть у нас и кое-какие успехи. И вот к началу этой хлебоуборочной правительство республики решило наградить лучших из наших строителей. Наград не так много, правда, как хотелось бы, но... Такие элеваторы, да еще к сроку, что чрезвычайно важно в нашем деле, у нас не часто сдают. Так что смело можете пробивать дырочку в пиджаке, Мансур, заранее поздравляю...

Увидев, как неожиданно побледнел Атаулин, управляющий тревожно спросил:

-- Вам плохо?

-- Очень плохо, Шаяхмет Курбанович,-- и от перехватившей горло спазмы Мансур чуть не заплакал.

-- Не понимаю, человек от такого сообщения на крыльях лететь должен, а ты сник. В чем дело, Атаулин?

-- Беда у меня, товарищ управляющий,-- решился Мансур,-- на меня в милиции дело завели...

-- Какое дело?-- удивился Шаяхмет Курбанович.-- Давай-ка зайдем в прорабскую, и ты все подробно расскажешь. Только успокойся и не волнуйся, надеюсь, ты никого не убил?

В прорабской Мансур долго рассказывал управляющему все как есть.

Шаяхмет Курбанович, выслушав Мансура, похлопал его по плечу:

-- Не переживай, утрясем твое дело.