Возмутительно. И ведь главное, не подкопаешься к этим доводам. У кахэ действительно существует такое невероятное для других рас правило, как абсолютное равноправие мужчины и женщины, если они вступают в поединок. Все бы ничего, но спорщица в этом случае теряет все преимущества, традиционные для представительниц условно слабого пола (именно «условно» – некоторых женщин-кахэ уличить в слабости просто невозможно). То есть ларо Риэнхарн в нашей интеллектуальной дуэли приравнял меня к своим соплеменницам? Мне это даже льстит в определенной степени.

    Я, конечно, могу заявить, что традиции кахэ на меня не распространяются и заставить противника вести спор по моим правилам, вот только зачем?

    – Это стоит понимать как категорическое «нет»? – уточнила я.

    – Да, дийес, – кивнул нелюдь, в упор глядя на меня.

    Опуститься до низкой, мелочной и бесполезной мести?

    Думаю, не стоит. Так или иначе, но именно я сейчас держу всю власть в своих руках, так что пусть ларо Риэнхарн поиграет в высокомерие, пока я ему это позволяю.

    – Хорошо, ларо, тогда я не буду настаивать, – пожала плечами я, не выказывая ни раздражения, ни обиды. Потому что их и не испытывала.

    Кахэ выглядел слегка расстроенным из-за того, что я не стала продолжать словесную дуэль, но не стал искать нового повода для стычки. Ларо Таэллон недоуменно перевел взгляд со своего родственника на меня, не понимая, с чего мы устроили эту детскую перепалку. К сожалению, сей достойный юноша еще не в полной мере понимает, что такое борьба за влияние.

    – И все же, что вы собираетесь с нами делать, дийес Риннэлис? – вновь спросил кахэ.

    Не верит и не стремится это скрыть. Что ж, у кахэ есть причины не доверять мне.

    – Ничего, ларо, – ответила я. – Я лишь до конца расследования ограничу вашу свободу передвижения, не более. Ради вашего же блага. Как только преступник будет найден, вы сможете спокойно отправляться домой, ларо Риэнхарн.

    – По-моему, вы печетесь не о нашем благе, дийес, а о том, чтобы никто не помешал вашему расследованию, – язвительно поправил меня мужчина.

    – Можно посмотреть на данную проблему и с такой точки зрения, ларо, – не стала спорить я. – Все равно это ничего принципиально для вас не меняет, не так ли?

    – Это дознавательский произвол, – нахмурился нелюдь.

    – Мои действия никогда не выходят за рамки закона, ларо. Я единственный дознаватель, который может похвастаться своей безупречностью в этом плане, – не преминула сообщить я. Думаю, мне позволительно небольшое самодовольство по этому поводу.

    – Ну и что вам это дает? – усмехнулся южанин, пристально глядя на меня.

    Что вы хотите прочесть в моих глазах, ларо Риэнхарн? Вряд ли вам удастся обнаружить хоть что-то заслуживающее внимание, я хорошо прячу свои тайны. И умею изображать тайну там, где ее нет.

    – Многое, ларо, – слегка улыбнулась я. – Хотя вы, наверное, сказали бы, что чересчур мало.

    Кахэ недовольно тряхнул головой, как норовистая лошадь, и не стал настаивать на продолжении бесполезного разговора.

    Я же удалилась на кухню готовить завтрак. Пожалуй, стоит потребовать с нелюдей возмещения затрат на их содержание. Родственники имели хороший аппетит, и это плачевно отражалось на моих запасах продуктов, таявших с катастрофической скоростью. Да, перед тем как отпустить нелюдей, надо будет выставить им подробный счет, включив в него и моральный ущерб.