— Моя племянница избавилась таким образом от эрозии шейки матки…
Данилов начал пробираться к выходу — на следующей станции ему надо было выходить.
Некондиционныи труп
— Никогда не поступайтесь своими немногочисленными привилегиями! — внушал ординаторам ассистент Ерофеев. — Раз уж вы пошли в патологоанатомы, не имейте дела с разложившимися трупами. Не отбивайте у коллег-судмедэкспертов их законный кусок хлеба.
Ординаторам нравились занятия, которые проводил
Ерофеев. Это был живой, увлекательный обмен мнениями, во время которого преподаватель ненавязчиво подавал информацию, а ординаторы незаметно ее усваивали. Лекции доцента Боженко были куда более скучными: Анна Павловна излагала материал и следила, чтобы студенты его конспектировали, не более того. Пошутить во время лекции или рассказать нечто отвлеченное было для нее невозможно. Подобный шаг нарушил бы таинство лекции.
— Дмитрий Алексеевич, а исключения из этого правила бывают? — сразу же спросила дотошная Алена.
— Да вы не вскакивайте, пожалуйста, всякий раз, мы же не в школе. Бывают, но очень редко. Например, у вас сломается в жару холодильник, и трупы начнут портиться… Тогда уж — возитесь с ними сами. А так — запомните, что вы должны работать только со свежими трупами.
Даже если вам привезут вздувшийся труп вместе с милицейским протоколом, в котором говорится об отсутствии насильственных следов, не принимайте. Пусть везут в судебно-медицинский морг. Потому что патологоанатом с гнилостно измененными трупами не работает. Каждый такой труп заведомо подозрителен в отношении насильственной причины смерти. А то иногда возникает такая интересная, можно сказать, патовая ситуация. Милиция отпишется, что на трупе, пролежавшем неделю летом в квартире, нет следов насильственной смерти, а поликлиника откажется выдавать свидетельство о смерти — труп-то с изменениями, и попытается отправить его на патологоанатомическое вскрытие… Ирина Николаевна, разве я сказал что-то смешное?
— Извините, Дмитрий Алексеевич, — смутилась Ирина. — Я просто вспомнила один рассказ Шукшина, в котором спорили, кто должен делать в магазине прилавок — плотники или столяры.
— Хорошая ассоциация, — одобрил Ерофеев. — Тоже жизненная. В каждой профессии существуют свои профессиональные заморочки. Кстати, а почему вы все выбрали патанатомию, а не судебную медицину?
— Чтобы не вскрывать разложившиеся трупы, — сразу же ответил Денис.
— Очень веская причина, — Ерофеев притворился, что принял ответ за чистую монету. — Остальные думают так же?
— Нет, — Алена все не могла расстаться с привычкой непременно вставать во время ответа, — меня патологическая анатомия привлекает как исследователя.
— Но терапия или, скажем, урология — это ведь тоже вечный поиск диагноза, выбор правильного лечения, наблюдение за пациентом, — возразил ассистент. — Почему именно патологическая анатомия?
Алена молча пожала плечами.
— Всегда лучше быть тем, кто ставит оценки, чем тем, кому их ставят! — вырвалось у Данилова.
Алена посмотрела на него с такой ненавистью, что он тут же пожалел о своих словах. Ни одна шутка не стоила того, чтобы наживать себе врагов из-за нее.
— Это ваша мотивация? — улыбнулся Ерофеев.
— Отчасти — да, — легко соврал Данилов. — Но логический поиск привлекает меня в первую очередь.
— Хорошо, а что скажете вы? — Ерофеев посмотрел на Илью.
— Не люблю я клиническую работу, — серьезно ответил тот. |