Андрей Шляхов. Из морга в дурдом и обратно
— Наш Центр неотложной детоксикации предназначен для больных со случайными отравлениями. Ну-ка, доктора, кто перечислит мне виды случайных отравлений? — Лекарственными препаратами… — сразу же подала голос перфекционистка Бурчакова. Бурчакову недолюбливали. За перфекционизм, за постоянно выпяченную нижнюю губу, за постоянные напоминания о том, что ее фамилия происходит от украинского слова «бурчак» — журчащий ручей, а не от глагола «бурчать». — Как зажурчит этот ручей — сразу кипятком писать хочется, — говорил нахал Абгарян. Бурчакова на это выпячивала губу еще сильнее и говорила в пространство нечто абстрактное про горные аулы, мешки с деньгами и купленные дипломы. Абгарян ржал, как застоявшийся жеребец, и напоминал, что его род живет в Москве аж с начала восемнадцатого века. — Может, и раньше жили, — скромно добавлял он, — только достоверных свидетельств не сохранилось. Бурчакова фыркала, но дискуссию не продолжала. Сама она приехала в Москву из города Балей Читинской области и отчаянно этого стеснялась. — …в том числе наркотическими и психотропными препаратами, а также алкоголем и его суррогатами, грибами и ядами растительного и животного происхождения и различными химическими веществами. — А также ядами прижигающего действия, — добавил Абгарян. — Это входит в понятие «различные химические вещества»! — огрызнулась Бурчакова. Абгарян предпочел промолчать. — Можно сказать, что к нам везут все, кроме суицидов, потому что психосоматики у нас нет, — сказала заведующая токсикореанимацией. — Наш центр является частью… — Стареешь, Артур, — поддел Абгаряна Данилов. — Теряешь боевой задор. — Настроение просто сегодня хорошее, — улыбнулся во все свои тридцать два зуба Абгарян, — связываться неохота. Ты мне потом поможешь кое-что из машины принести? — Молоток, топор и пилу? — предположил Данилов, указывая глазами на Бурчакову. В укоризненном взгляде Абгаряна читалось: «Ну и шуточки у вас, поручик!» — Сейчас вы разделитесь на пары и получите по больному. Ознакомитесь, понаблюдаете и в конце дня сделаете мне краткий доклад. Как, что, согласны ли вы с обследованием и терапией, ваши предложения. И так будет каждый день. Я постараюсь, чтобы неделя, проведенная в токсикореанимации… — …стала для нас незабываемой… — прошептал Абгарян. — …дала вам как можно больше, ведь с отравлениями всем вам придется сталкиваться, где бы вы ни работали. Будут какие вопросы — обращайтесь ко мне или к дежурному врачу Константину Дмитриевичу, вот, кстати, и он. Легок на помине… Абгаряну с Даниловым достался словоохотливый сантехник сорока семи лет, отравившийся коктейлем из водки и снотворных таблеток. — Я слышал не раз, что народ запивает водярой таблетки, чтобы лучше забрало, но сам никогда не пробовал. А тут пришел с работы, сунулся в холодильник — а там всего полбутылки. Шурин, скотина такая, заглянул пообедать и заодно водочки халявной тяпнул. А время позднее, а ночной магазин у нас за две остановки, а соседи, кто с понятием, все уже спят, а мне хорошенько добавить надо, ведь я устал как собака… — А зачем вы двадцать таблеток выпили? — спросил Данилов. — И двух хватило бы… — От жадности, — признался мужик. — Увлекся. Да и водки мало было. |
