|
Этим объясняется, что у него совсем не упоминаются такие общеизвестные цветы, как Подснежник, Незабудка, Ландыш. Современники Шекспира, кроме Бена Джонсона (1573-1637) и Вильяма Брауни (1591-1643), почти совсем не говорят о цветах. Спенсер (1552-1599) и Мильтон (1608-1674) описывают цветы как книжники, изучавшие классиков или итальянцев, между тем как Шекспир описывает их как реалист (См. превосходную книгу Н. Ellacombe "The Plant-lore and Garden-craft of Shakespeare" ("Знание растений и садоводство у Шекспира"). В XVIII столетии английские поэты почти совсем не говорят о цветах, во всяком случае, не говорят о таких, например, скромных цветах, как Маргаритка, царственно воспетая Чосером. Зато в поэтах XIX века цветы нашли особенно преданных и сладкозвучных трубадуров. Шелли, Китс, Вордсворт, Теннисон и многие другие английские поэты являются преданными рыцарями Розы, и Лилии, и Фиалки, и Туберозы, и многих иных садовых, луговых, водных и лесных красавиц. Из отдельных цветов Чосер особенно любит Маргаритку, которую он считает царицей цветов; Шекспир чаще всего говорит о Розе и Лилии, так же как Вордсворт; Шелли особенно любит Анемону, Фиалку, Жасмин и Златоок. Переходя в отдельности к тем цветам, которые Шелли воссоздал в поэме "Мимоза", можно сообщить о некоторых интересных подробностях.
Фиалка. Шекспир очень часто говорит о ней как о нежном весеннем душистом цветке с голубыми жилками. Мильтон помещает ее среди цветов, которые услаждали Адама и Еву в раю, а именно он называет ее наряду с Ирисом, Розой, Жасмином, Крокусом и Гиацинтом ("Рaradise lost", book IV). Вальтер Скотт называет ее красивейшим цветком долины и лесной чащи. Нарцисс (Златоок). Шекспир очень любил Златоок. Он очаровательно описал его в "Буре". Китс применяет к Нарциссу свой прекрасный стих "A thing of beauty is a joy for ever" ("Создание красоты - бессмертная услада"). Его также очень любили Вордсворт и Эдгар По. В одной из своих лучших сказок, "Элеонора", Эдгар По описывает Златоок как цветок той Долины многоцветных трав, где ему дано было испытать первичную райскую любовь (Собрание сочинений Эдгара По, в переводе К. Бальмонта, Москва, 1901). "Роза Сарона" - это большой желтый Нарцисс, о котором Магомет сказал: "У кого два хлеба, пусть он продаст один за цветок Нарцисса, ибо хлеб - пища для тела, а Нарцисс - пища для души". Ландыш. Никто так хорошо не сказал о Ландыше, как Лермонтов, назвав его "росой обрызганный". Гиацинт. Эдгар По в своем рассказе "Поместье Арнгейм" рисует идеальный пейзаж и в нем, среди подобных видениям Восточных деревьев, между озер, обрамленных Лилиями, луга, пересеченные серебряными ручейками, украшены Фиалками, Тюльпанами, Маками, Гиацинтами и Туберозами. Роза и Лилия. Эти два цветка очень часто сочетаются в описаниях, хотя они не гармонируют ни в одном букете. Древнеперсидская поэзия окропляет свои любовные гимны пряным запахом свежих Роз, сладчайшая "Песнь Песней" прославляет любовь среди Лилий. У Шекспира множество упоминаний Розы и Лилии. Сехизмундо в драме Кальдерона "La Vida es Sueno" ("Жизнь есть сон", II, 7) говорит, что на дневном небе царствует солнце, между ночных светил вечерняя звезда, между драгоценных камней алмаз, а в царстве ароматов "Царица-Роза над цветами владычествует в силу красоты". В другой драме Кальдерона, "El Principe constante" ("Стойкий принц", II, 5), говорится, что весна сзывает цветы на всенародный праздник, (См. "Философские и героические драмы" Кальдерона, Москва, 1902). Два русские поэта очень красиво сочетают Розу с пчелой. Пушкин: "Журчанье пчел над Розой алой" ("К Н.", 1834) и Фет: "И тебе, Царица-Роза, брачный гимн поет пчела" (Собрание стихотворений, том I, стр. 8, новое издание под ред. Б. Никольского). Что касается Лилии, она за последние десятилетия сделалась наиболее излюбленным цветком поэтов-декадентов, так же как до известной степени родственная с ней и в то же время прямо ей противоположная, чувственная и хищная Орхидея. |
