|
Правда, если раздается звонкая полька, мазурка, небрежное дитя Севера выпрямляется, оживает и, скачущая проворно и легко как дочь Севильи или Кадиса, останавливается тогда лишь, когда музыка обрывается, когда оркестр замолкает. В эти возвышенные минуты, которые, видимо, вовсе не являются составной частью ее обычной жизни, ее лицо преображается, как меняются и ее повадки: бархатный глаз, обыкновенно скорее томный, чем живой, обведенный коричневой краской, что можно принять за след самой тонкой арабской кисточки, излучает огонь черного диаманта; его цвет, ровный как лепесток камелии, обнаруживает карминный блеск, отчего бледнеют розы, аромат которых она вдыхает; ее нос, предельно изящный, расширяется; ее губа приподнимается и открывает маленькие белые зубки, что кажутся предназначенными больше для угрозы, чем для поцелуя.
Почти всегда в лозах, что она обесценивает с момента, когда встает со своей оттоманки, она находит способ пройти очень близко к молодому человеку 25-26 лет, обычного роста, крайне худого, с бледным лицом и глазами со странным блеском, которые, если останавливаются на чем-то, то чаруют как глаза Манфреда или лорда Русвена [Ruthwen]; с хрупкой прозрачной рукой, обремененной кольцом и, как водится, у аристократических поколений, с худыми тонкими ногами. Проходя, она наклоняет к нему лоб или протягивает ему руку, и он с улыбкой, вторично обдающей его бледностью, нежно касается губами этого лба или руки. Молодая женщина ― графиня; молодой человек ― граф Кушелев-Безбородко. Оба ― русские; муж из старинного рода ― наполовину казак, наполовину русский. Безбородко объявился на втором этаже в сказочной роскоши. Предок Безбородко принадлежал к лиге запорожских казаков, укрывшихся за порогами Днепра. В сражении с турками он в запальчивости выпятил вперед подбородок. Отсюда прозвище ― Безбородко, без подбородка. Вы видите, что это ― знать типа Гец де Берлихингем [Gеtz de Berlichingem], воплощение истины, доброты, красоты: кто сеет на полях битвы, тот вправе собирать урожай в истории. Семья с таким прозвищем появилась в эпоху Андрея Михайловича. Андрей Михайлович ― последний главный писарь и верховный судья запорожских казаков. Однажды фельдмаршал Румянцев движется Украиной и требует у последнего гетмана Разумовского шефа для канцелярии. Гетман дает ему Александра Безбородко, сына верховного судьи. В свою очередь, Екатерина II, настоящая Екатерина, что бы там ни говорили, Екатерина, которая очень плохо говорит по-русски, ― она, помнится, немкa ― Екатерина просит у Румянцева для себя секретаря, довольно интеллигентного, чтобы не он писал под ее диктовку, а, напротив, ― она. Румянцев отдает ей того самого Александра Безбородко, которого дал ему Разумовский. В качестве первого опыта молодому человеку поручили выполнить назавтра очень ответственную работу. По этой работе императрица составит суждение о новом секретаре. Она ему это поясняет; Безбородко внимательно ее выслушивает и удаляется. Работа большая и сложная, а у него лишь ночь, чтобы ее начать и закончить. Но Безбородко молод, любит удовольствия. Он должен отобедать с друзьями, отужинать с женщинами; откажется ли он ото всего этого ради выполнения скучного задания? Нет; работа ― после удовольствия; он вернется к себе утром и, благодаря присущей ему редакторской легкости, уложится в несколько часов там, где другому не хватило бы и дня. Безбородко позволил себе увлечься и вернулся домой в 10 часов утра. Он обещал доставить свой труд Екатерине в 10 часов с половиной. Хорошо! Он выпутается из этого с помощью уловки: прочтет по чистому листу бумаги требуемый текст; императрица сделает замечания, он вернется в свой кабинет исправить документ и вместо этого его напишет. Он входит, приветствует императрицу, достает из портфеля несуществующую работу, отступает к окну под предлогом слабого зрения и, глядя на чистый лист, импровизирует вecь проект документа. Императрица слушает, одобряет и берет перо. |
