|
Н. Радищева – несколько измененную строку из поэмы В. К. Тредиаковского «Тилемахида» (т. II, кн. XVIII, стих 514), Добролюбов, вероятно, имел в виду подчеркнуть масштабность нового социального зла – капиталистической эксплуатации, сопоставимость его по жестокости с «чудищем» крепостничества. Об уважении, которое Добролюбов питал к Радищеву, можно судить по его рецензии «Сочинения Пушкина. Седьмой, дополнительный том» (наст. изд., т. 1).]
Отчего иногда люди мрут как мухи?
В. А. Кокорев уверяет, будто оттого, что телеграфы не везде существуют. Да притом – прибавляет он – как же не умирать людям, которых не кормят по нескольку дней, привозят и пускают в голую, бесплодную степь, без хлеба, без всяких запасов, на 40® жару, не заготовивши им никаких помещений, не пославши с ними ни лекаря, ни медикаментов… Как тут не умереть человеку?..[67 - В этих немногих словах Добролюбов иронически резюмирует содержание довольно обширной статьи В. А. Кокорева «Вести с Волжско-Донской железной дороги, с самого места действий» (РВ, 1859, ноябрь, кн. 1, отдел «Современная летопись»), многие места из которой он ниже цитирует или пересказывает (источник цитаты в таких случаях, как правило, в примечаниях не оговаривается). В статью Кокорева вошла и «памятная записка», составленная им для приказчика, руководившего земляными работами.]
Правда, совершенная правда! Как тут не умереть человеку? И дивиться нечего: дело совершенно натуральное, даже, можно сказать, неизбежное… Напротив удивительно было бы, если бы при таких условиях не умирали люди, – хотя бы даже и телеграфы были повсюду, ибо известно, что медики, лекарства, хлеб и помещения по телеграфу не пересылаются…
Но скажите, пожалуйста, где же это подвергают людей таким отчаянным пыткам, такой ужасной смерти? На чье это жестокосердие и зверство нападает г. Кокорев с обычным своим практическим смыслом? Какому варвару доказывает он, что болезни и смертность составляют необходимое последствие безумных и ужасных распоряжений, им перечисленных?
Погодите, господа, приходить в ужас: никакого варвара и злодея тут нет, а просто г. Кокорев совершает похвальный акт самообличения и покаяния. Благоразумные распоряжения, произведшие в целой массе рабочих людей болезни и смертность, совершились в Обществе Волжско-Донской железной дороги, которого г. Кокорев был учредителем, и в распоряжениях этих он признает себя значительно повинным. История всего дела довольно длинна, но мы попробуем рассказать ее с некоторою подробностью и в заключение прибавим новые сведения по делу рабочих Волжско-Донской железной дороги, последовавшие уже после покаяния г. Кокорева.
Известно, что Общество Волжско-Донской дороги открылось в декабре 1858 года и в первом же собрании своем заявило себя речами, полными любви к русскому человеку. Так, г. Кокорев сказал речь, в которой между прочим провозгласил:
Мы желали заказать пароходы для Дона в России, чтобы выпискою из-за границы не причинять себе гражданского стыда, но, по неимению у нас в достаточном количестве механических заведений, должны были, из желания ускорить плавание по Дону, обратиться к заводчикам на Дунае. Не будем скрывать того, что это обстоятельство пробуждает во всех нас (то есть в ком же именно?) чувство стыда, и чем глубже его сознание, тем вернее в нем кроется сила грядущего обновления («Московские ведомости», 1859, № 3)[68 - Цитируется окончание отчета о собрании акционеров 12 декабря 1858 г., озаглавленного: «Общество Волжско-Донской железной дороги и пароходства» (МВед, 1859, № 3, 3 января, с. 18). В. А. Кокорев был одним из учредителей Общества (вместе с Н. |
