- Ну? Чо надо? - недовольным тоном человека, которого отвлекают от важного дела, пробасил он.

Олег шагнул к нему, представился, протягивая руку:

- Корреспондент «Новостей России» Олег Камнев. По вашу душу, как вас уже информировали.

Парень тщательно обтер свою лапищу о штаны, сжал ладонь Олега и энергично тряхнул. Олег едва сдержался, чтобы не охнуть, - силища у парня была необыкновенная.

- Из самой Москвы, чо ли? - широко, белозубо улыбнулся «эксприятор», как называл его Прокудин.

- Жалуются на вас, приехал за правдой, - невольно улыбнулся в ответ Олег.

- Еще и в столицу затеялся жаловаться, тля зеленая! - беззлобно ругнулся Павел. - Слышь, москвич, ты походи тут, погляди, как мы живем, а мне телятам насыпать надо. Управлюсь - найду тебя, обустрою с дороги.

Олег выбрался со двора фермы, и его повела утоптанная тропинка. Земля одевалась первой весенней зеленью, и он с наслаждением вдыхал ее запах. Тропинка взобралась на пригорок - и внизу Олегу открылось большое круглое озеро. Полуденное солнце искрилось на воде, вытапливало последние островки льда. Олег присел на большой, выглаженный, наверное, многолетними посиделками валун…

Здесь и отыскал его через некоторое время Павел.

- Чо, москвич, нравится у нас? - Павел хозяйским жестом с гордостью раскинул руки. - Красота! Воздух пить можно… Я, когда это озеро увидел, сразу сказал: здесь жить будем! Ну чо, пидэмо куштуваты?

Олег с интересом поглядел на него:

- Ты кто? То «чокаешь», как сибиряк, то «хекаешь», как украинец, да еще и словечки украинские…

Павел хохотнул и произнес какую-то гортанную фразу.

- А это на каком? - спросил Олег.

- Это на афгани. Вернее, не на афгани, а так… - Павел смущенно хмыкнул и объяснил: - У меня врожденная способность к подражанию. Как у скворца или… попугая. Где живу, там и нахватываюсь - и словечек, и акцентов. Это абсолютным музыкальным слухом называется. А вообще я русский, просто вырос на Украине, в Николаеве, - знаешь такой город? Мой батька долго там служил. Он военный летчик у меня.

- Мой тоже летчиком был. Испытателем.

Они посмотрели друг на друга с откровенной симпатией.

На видавшем виды «козлике», близнеце того, на котором Олега подвез к Прокудину словоохотливый шофер, приехали в село, прошли в бревенчатый дом, добротный, но далеко не новый.

- Хозяйка моя на ферме, так что кормить я тебя сам буду, - сказал Павел, выставляя из холодильника тарелки с нарезанным розовым салом и деревенской колбасой. Задумчиво постоял и решительно захлопнул дверцу старенького «Минска».

- Ты извини, москвич, выпивать вечером будем, лады? У меня еще дела на ферме. А пока давай, чем богаты…

Павел, достав из печи чугунок, стал разливать по глубоким тарелкам щи. У Олега, ранним утром выпившего одинокую чашку холодной водицы - кофе-то он Марине Карповне подарил! - аж голова закружилась.

- Ух как пахнет! А я только вчера впервые увидел русскую печь. И еду из нее впервые попробовал.

Павел взглянул на него с добродушной иронией:

- Темнота столичная! Да уж, в ваших ресторанах такого никогда не приготовят. А тут Аленка еще и картошечки натомила - с сальцем, с лучком… Ты погоди, она вечером еще шанежек напечет - тогда скажешь. Что медлишь? Давай, садись.

- Павел, а где твое «чо»?

Так я с москвичом г’ва-арю, - подчеркивая твердое «г» и растягивая «а», объяснил Павел. - Абсолютный слух, что поделаешь…

Во время обеда они почти не говорили, потом так же молча одновременно закурили, и Павел, пристально глянув на Олега, сказал:

- Спрашивай.

Олег нашел в сумке Прокудинское письмо и молча протянул его Павлу.