— И теперь самые ответственные и самые почетные обязанности во время коронации опять отданы в его руки, — пожаловался герцог Линкольнский, который, будучи наследником титула Ланкастеров, ревностно относился к фамильным привилегиям.

— Если, конечно, коронация вообще состоится, — пробормотал Уорик.

Изабелла резко вскинула голову. Как это коронации может не быть, если столько ее друзей и родственников прибыли сюда для этого? Она слегка вздрогнула, увидев мрачный и недобрый взгляд Уорика. Вспомнив, что, совершая поход по Шотландии, а затем отправившись во Францию за невестой, сам Эдуард ведь тоже не успел короноваться, она почувствовала себя несколько неуверенно. И пожалела, что, высказав неудовольствие, подвигла этих баронов на еще более сильные выражения неприязни и возмущения. Хотя она и была рассержена на Эдуарда, тем не менее не хотела хоть малейшим образом причинить ему вред или просто показать, что не во всем поддерживает его. Видя, что Бинетт желает уложить ее спать, Изабелла позволила Жислен накинуть на нее соболиную накидку, чтобы не простудиться в продуваемых насквозь переходах замка. Мужчины поклонились и отступили, чтобы дать ей пройти.

— Я напишу отцу о драгоценной пряжке с рубином и бриллиантами, — произнесла она, высокомерно задрав свой носик.

— Это им понравится больше всего на свете, — невесело проговорила Маргарита, выходя за ней из Залы.

— Вы хотите сказать, что этого делать не следует? — возмутилась Изабелла.

Но рассудительная молодая мачеха короля редко кого-либо поучала.

— Если вы считаете необходимым, то сделайте это в частном письме. Пусть это будет чисто семейное, а не политическое дело, — посоветовала она.

Когда Изабелла уже переступила порог своей спальни, освещенной факелами, из тени около двери выступил молодой человек. Казалось, он стоял там в карауле и не мог не слышать их разговора. Он почтительно поклонился обеим королевам, но глаза его с восхищением смотрели на его новую госпожу.

— Если Ваше Величество хочет отправить письмо во Францию, я сам отправлюсь на «Фелиситэ» и отдам его капитану прямо в руки. Он собирается поднять якорь на рассвете, так что сможет доставить королю Филиппу весточку о вашем благополучном прибытии.

Изабелла с удивлением и благодарностью посмотрела на него.

— Это сэр Роберт ле Мессаджер, которого Эдуард назначил твоим шталмейстером, — объяснила ей, прощаясь на ночь, Маргарита.

— Значит, вы будете выполнять все мои прихоти? — пошутила Изабелла, весело рассмеявшись впервые после того, как ступила на берег Англии.

— Я буду счастлив служить Вашему Величеству во всем.

Изабелла благосклонно взглянула на него, когда он преклонил перед ней колено. Он был молод и так же порывист, как и она сама, и кроме того, что умел хорошо говорить, казалось, искренне готов служить и помогать ей, и это желание не было связано с личной корыстью, как у спесивых баронов.

Ей пришлось пережить непривычное для нее унижение, и в своем несколько смятенном состоянии она позволила на свою ущемленную гордость пролиться исцеляющему бальзаму его восхищения, которое светилось в его глазах.

— Умоляю вас, попросите кого-нибудь принести мне бумагу и перо, — сказала она, моментально забывая о своей досаде. — А затем подождите за дверью, сэр Роберт, и кто-нибудь из моих женщин вынесет вам письмо, как только я его закончу.

При свете высокой свечи она изложила все, что накипело у нее на душе, родителям.

Она понимала, что люди типа Маргариты держат свои переживания и разочарования при себе, но Всемогущий не наградил ее подобным даром. Она была Изабелла Прекрасная, и ни один мужчина не смел относиться к ней с пренебрежением, а если подобное происходило, она должна была выговориться, иначе просто задохнулась бы от переполняющих ее чувств.