– А что аномалы?

– За компанию со зверьем тоже паникуют. Скарабей подтвердил угрозу, а у него чуйка – это да. «Большая и страшная тетя»…

Откуда-то у него появился бинокль, в который он принялся разглядывать пространство за Периметром. Наверное, узость обзора и помешала ему первому заметить опасность.

На импровизированной трибуне закричали. Я, наоборот, обмер, не в силах звука издать.

Тахорг появился из-за бывшего авторынка, давно превратившегося в автокладбище, – то есть со стороны заброшенных ферм. Одним прыжком перемахнул через пару стоящих в ряд ремонтных эстакад, и вот он уже здесь, на пустыре перед «игровой площадкой». Застыл, принюхиваясь. На людей внимания не обращал. Пошел вперевалку к кустам, все нюхая и нюхая воздух, сосредоточенно и увлеченно, словно вынимал ноздрями из окружающего пространства нечто крайне важное для него…

Тахорг!

Никогда я эту тварь живьем не видел. Из присутствующих, думаю, тоже мало кому посчастливилось. Тренажер – тьфу, нейроиндукторы не способны передать всю мощь и всю мерзость этой горы мяса. Ветром донесло вонь. Более полусотни ярдов до ворот, а такое амбре.

– Открывай, сержант! – шипел Эйнштейн в коннектор. – Что значит не можешь? Я тебе покажу – отказ системы! Под трибунал!

Ворота не двигались.

Сотрудники бежали со двора, хотя уж сюда-то тварь точно не могла попасть.

Мама, думал я. Мама, мама, мама…

Тахорг, со внезапной яростью растерзав кусты, нашел там что-то – что-то странное, – взял эту штуковину передними руками-лапами и принялся тереться об нее длинной мордой. Он громко скулил. Или это был вой? Кто его разберет.

– Откуда ты здесь? – бормотал Эйнштейн, обращаясь к монстру. Он внимательно и собранно изучал гостя в бинокль. – Не должно тебя здесь быть, не суетесь вы в промышленные районы. И Стена вам никогда не нравилась… Ну-ка, ну-ка, с чем это ты играешь?

Тахорг недолго возился с предметом, найденным в кустах. Наконец обратил внимание на двуногую добычу, толпящуюся, как скот, в металлическом загоне. Унюхал страх, услышал плач. Он, конечно, с первой секунды видел их всех, слышал и обонял, просто теперь время пришло. Один миг – и он у сетки. Выпустил непонятную игрушку из рук (она металлически звякнула, стукнувшись о раму). Открыл страшную пасть, подцепил несколько ячеек своими зубами-иглами, рванул… Попавшие в плен жертвы хором заорали. Все, включая охранников.

Сетка выдержала.

Мама, мама, мама…

– Это была приманка, – сказал Эйнштейн, глядя на меня пустым взглядом. Бинокль он положил на ограждение балкона. – Думаю, запах течной самки. Или запах ее мочи. Кто-то принес сюда контейнер и бросил в кустах. Тахорга приманили, Питер.

Дружно задолбили М-16 – охранники вспомнили, кто они и зачем здесь. Стрелять с трясущихся рук – польза сомнительная, однако ни одна пуля в цель не попала совсем по другой причине. Целься, не целься, мишени каждый раз на месте не оказывалось. Что одиночными, что фиксированными очередями по три выстрела – все в ясный свет.

Зверь запрыгнул наверх и пытался порвать сетку когтями задних лап. Когти у него там – как сабли. Хорошо, не пилы. Сетка пока держала удары…

– Да раздвиньте же ворота! – проорал Эйнштейн в коммуникатор. Выслушал ответ и сообщил мне пугающе спокойным голосом: – У техников на пульте высвечивается, что дверь открыта. Хотя, как мы видим, она закрыта. Помоги им спастись, – показал он в сторону Зоны. – Подумай, что сделать. Любые полномочия… Глиттер! – закричал он вниз. – Парни! Попробуйте вручную!

Вручную бесполезно, автоматически подумал я.