Тристан молчал, но губы его дрогнули, сдерживая усмешку. Все-таки она молодец. Свою поездку и возвращение она организовала вполне умело, продумав все детали. И все же расслабляться было рано. Он сложил руки на груди и, глядя на гостью долгим взглядом, каким судья смотрит на малолетнего правонарушителя, спросил:

— Теперь скажите мне, почему вы здесь?

— Я пришла извиниться. — Она спокойно и прямо смотрела ему в глаза.

Тристан ждал, и Леонора заговорила вновь:

— Я признаю, что глупо и неправильно было умалчивать о ранних нападениях. Но к тому моменту как я начала вам доверять, столько всего случилось, что они как-то отошли на задний план и я действительно позабыла о них.

Леонора перевела дыхание, постаралась собраться с мыслями, что было не так-то легко под его пристальным взглядом, и сказала:

— Кроме того, когда те нападения имели место, мне просто некому было о них рассказать. Мы еще не были с вами знакомы, и не было человека, который бы тревожился обо мне настолько, чтобы я чувствовала себя обязанной поставить его в известность.

Вздернув подбородок, она решительно произнесла: — Я признаю, что ситуация изменилась и, раз я вам дорога, вы можете узнать… даже, наверное, имеете право знать обо всем, что может мне угрожать.

Помедлив, словно проверяя, все ли она сказала, Леонора подвела итог:

— Я приношу вам свои искренние извинения за то, что умолчала о событиях, о которых вы имели право знать.

Тристан моргнул. Он почему-то не ожидал столь ясного изложения и краткости речи. Девушка молчала, но он понял, что это не все, и внутри что-то зазвенело тихонько, так было всегда, когда он чувствовал верный успех.

— Значит, вы признаете, что я имею право знать о любой угрозе, которая может возникнуть?

— Да. — Леонора твердо смотрела ему в глаза.

Пауза — миг — удар сердца.

— Вы согласны выйти за меня замуж?

— Да.

Тристан вздохнул. Надо же, такое впечатление, что эти дни он носил на груди тугую повязку, которая вдруг лопнула — таким полным и глубоким был этот вздох. Гнетущее напряжение, давившее мозг, отступало. Но он не мог так сразу отпустить ее.

— Значит, вы согласны выйти за меня замуж, поступать так, как должно моей жене, и во всем мне подчиняться?

На этот раз Леонора нахмурилась и заколебалась:

— Это целых три вопроса… Да, да — в разумных приделах.

— Так. — Трентем вопросительно приподнял бровь. — Что такое «в разумных пределах»? Боюсь, нам понадобится это прояснить. — Он двинулся вперед и в то же мгновение оказался совсем рядом. Теперь от его глаз было никуда не деться, не отвести взгляд. — Пообещайте дать мне знать о любом своем шаге, любом действии, если оно может таить хоть малую толику опасности; причем я хочу, чтобы меня поставили в известность заранее, до того, как вы этот самый шаг предпримете.

— Если такая возможность будет — то да. — Леонора нахмурилась.

— Вы передергиваете. — Он подозрительно сузил глаза.

— Ничего подобного. А вы ведете себя неразумно.

— Значит, это неразумно — желать обезопасить жизнь своей жены?

— Неразумно для достижения этой цели сажать ее в клетку.

— Это с какой точки зрения посмотреть.

Он произнес эти слова очень тихо, и все же Леонора их услышала. Можно было бы поспорить и дальше, но не для этого она пришла. Тристан сделал еще движение — и оказался совсем близко.