И то, что теперь девушка оказалась на его половине, куда старые дамы никогда не заходили, странным образом успокоило Трентема. Он ведь специально оставил Леонору в гостиной, зная, что ее присутствие помешает всецело сосредоточиться на делах. Надеялся, что старые дамы не дадут ей скучать. И все же чувствовал себя неуютно, не видя Леонору и не слыша ее голоса. Это было как-то неправильно, но теперь, когда она вновь была рядом, все пришло в норму и он успокоился.

В кабинете Тристан предложил ей кресло:

— Посидите немного. Я быстро закончу с бумагами, и мы сможем ехать.

Девушка устроилась в кресле у очага — спокойная и умиротворенная, — и Тристан углубился в бумаги. Странным образом ее присутствие ничуть не мешало. Даже когда она встала, отошла к окну и смотрела на лужайки и сад, он просто мельком глянул в ее сторону, как-то сразу понял, что ей хорошо, и вернулся к счетам. Через четверть часа лорд привел дела в порядок. Теперь он сможет уехать в город на пару недель и целиком посвятить себя расследованию. И если события будут развиваться в том же направлении, то и Леоноре.

Отложив последний лист, Трентем поднял глаза и встретился с ней взглядом. Девушка стояла у окна и задумчиво рассматривала его. Потом сказала:

— Вы ведете себя не как светский лев.

— Это потому, что я не светский лев. — Он встал и по шел к ней.

— Я думала, все графы, особенно неженатые, ведут активную светскую жизнь.

— Я не собирался становиться графом. Титул был для меня полнейшей неожиданностью. Что касается моей неустроенности в плане женитьбы, то этот вопрос стал занимать общество только после того, как я получил титул.

Леонора смотрела в окно. Тристан бросил взгляд на мирный пейзаж и предложил:

— Прежде чем возвращаться в город, давайте немного погуляем.

Она подняла на него печальные глаза:

— Я только сейчас поняла, как мне всего этого не хватало. Оказывается, я очень люблю деревню.

Тристан провел гостью в соседнюю гостиную, и через французские окна молодые люди вышли на террасу, плавно спускающуюся к лужайке.

— Принести вам пальто?

— Нет, не нужно. — Она улыбалась. — На солнце совсем не холодно.

Трава под ногами была по-зимнему жесткой, но все же зеленой. Дом защищал молодых людей от холодного ветра. Леонора смотрела вокруг, потом задумчиво сказала:

— Должно быть, вы пережили настоящее потрясение, унаследовав все это. — Она махнула рукой в сторону дома. — И так неожиданно.

— Так и было.

— И все же вы справились. Дамы чувствуют себя вполне счастливыми.

— Рад это слышать.

Они пошли к озеру и некоторое время бродили по берегу. Леонора заметила семейство уток и, прикрывая глаза от солнца, всматривалась в даль, пытаясь разглядеть утят. Тристан смотрел на нее и понимал, что эта картина останется в его памяти навсегда: девушка, стоящая на берегу озера в лучах мягкого зимнего солнца. Такая красивая, умиротворенная и такая… уместная здесь. Что ж, глупо было бы прятаться от самого себя. Он ведь для этого и привез ее: во-первых, чтобы хоть ненадолго спрятать за стенами своего дома — тут ей ничто не угрожало, — а во-вторых, он должен был увидеть ее здесь, в своем доме. И теперь осознание того, насколько она вписывается в этот мир, привело его в замешательство.

И еще одна странность: он очень плохо чувствовал себя в моменты ничегонеделания. Потребность в некой конструктивной активности всегда занозой сидела в мозгу. Теперь, бродя с Леонорой по берегу и абсолютно ничего не делая, он был странно спокоен. Словно ее существования, присутствия рядом было достаточно, чтобы жизнь обрела смысл.

«Она совершенно необыкновенная, — признался себе Тристан.