И он понял кое-что еще. Он не управлял ею. Каким-то образом, будучи невинной и неопытной, она сумела остаться собой и не потерять своей независимости. Ее пальчики ласкали его шею, язык сводил с ума, и она приникла к нему так, что он чувствовал каждый изгиб ее чудесного и такого желанного тела.

Добродетельная и страстная женщина.

Кто бы мог подумать, что это возможно. Трентем никогда прежде не встречал такой женщины, которая не боялась брать, и дарить, и быть собой.

Он и предположить не мог, что они смогут разделить такую близость всего через несколько дней после первого знакомства. Инстинкт подсказал ему, что пора останавливаться, если он желает сохранить остатки разума и самообладания.

Опыт позволил Тристану отступить осторожно, чтобы не дать девушке испытать смущение или разочарование. Просто ласки стали более спокойными и поцелуи скорее ласковыми, чем страстными. Пламя потихоньку отступало, оставляя после себя чувство легкой грусти и тепла.

Наконец ресницы девушки дрогнули, и Тристан с тревогой встретил взгляд голубых глаз. И не увидел в них испуга. Лишь вопрос: что же дальше?

Для него ответ был вполне очевиден, но сейчас было не место и не время, а потому он негромко сказал:

— Уже темнеет, я провожу вас домой.

Леонора, почувствовав укол разочарования, взглянула в окно. Время сумерек почти прошло, и за окном быстро наступал вечер.

— Я и не знала, что уже так поздно. — Она отступила. Там, где она была только что, время не имело никакого значения. И это было такое замечательное ощущение… Леонора быстро запретила себе думать о чем-либо. Потом, когда она останется одна, чтобы никто не видел, как она краснеет… Проигнорировав сорочку, она быстро застегнула платье и пальто. Подняла глаза и встретилась с внимательным взглядом Трентема. Несколько секунд он словно, силился разглядеть что-то в ее взгляде, затем, насмешливо изломив бровь, спросил:

— Я так понимаю, что вы одобрили обстановку?

На лице Леоноры мгновенно возникло высокомерное выражение. Она чуть приподняла брови и ледяным тоном ответила:

— Она идеально подходит для ваших целей.

Каковы бы эти цели ни были. Повернувшись, девушка пошла к двери. Некоторое время лорд не двигался и молча смотрел ей в спину. Она знала это совершенно точно — потому что чувствовала этот взгляд кожей. Потом Трентем зашевелился и пошел за ней к выходу.

Опыт, вот чего ей не хватало. «У меня нет опыта общения с мужчинами, особенно такими, как Трентем. И поэтому, сталкиваясь с ним, я сразу оказываюсь в невыгодном положении».

Испустив полный печали вздох, Леонора поплотнее запахнула шелковый пеньюар и забралась в старое и уютное кресло у камина. На улице было ужасно холодно, и даже в зимнем саду вдруг стало неуютно. Тогда она решила, что шелк и кресло у горящего огня — самая подходящая обстановка для тех вопросов и проблем, которые надо решить сегодня.

Трентем проводил ее до дома и потребовал встречи с дядей и братом. Она безропотно провела его в библиотеку. Потом слушала, как он расспрашивает их: обдумали ли они, что могло быть целью взломщика? Появились ли какие-нибудь идеи? Леонора могла бы сказать ему сразу, что ни сэр Хамфри, ни Джереми не собирались ничего обдумывать. Они выкинули эту проблему из головы, как только за Тристаном закрылась дверь.

И теперь они смотрели на него с недоумением: почему такая безделица все еще занимает занятого человека? Никаких идей и предположений, само собой, не было. Трентем все понял, и Леонора заметила, что челюсти его сжались, а лицо на секунду окаменело. Но он поблагодарил дядю и Джереми, вежливо с ними попрощался и ушел, так и не выказав своего недовольства.

Леонора проводила гостя до парадной двери. Кастора она отослала, и теперь только Генриетта составляла им компанию — отрывисто дышала у ног хозяйки и смотрела на Трентема с нескрываемым обожанием.