Старичок был не прочь поболтать еще, но я уже взял ноги в руки и отправился к последнему, третьему мосту, который находился в конце улицы.

Поднялся по вытертым ступеням, как мне советовал хозяин чайханы, и сразу увидел проспект Узорчатых Башен. Это была довольно оживленная часть города, лежащая в низине. Над широкой улицей стелился черный дым, который выкашливали автомобили. С машинами состязались в скорости коляски и кареты, бдили на перекрестках маджаи, сновали по тротуарам горожане. С одной стороны возвышался ряд высоких изящных башен. Если они и были узорчатыми, то с расстояния я не заметил, в каком именно месте.

И где здесь искать единственного знатока небесных сфер?

А потом я обнаружил, что в конусообразной крыше одной из башен открыт люк и что в этом проеме поблескивает объектив телескопа.

«Странные все-таки люди, – думал я, спускаясь с другой стороны моста. – Садись на мироход и отправляйся хоть на Синфеон, хоть вдоль всего Колеса, а они в телескоп на небо смотрят!»

Когда я переходил через проспект, то невольно залюбовался, как двое представителей низших каст дерутся на обочине из-за кучки дерьма ездовой твари. У каждого было видавшее виды ведерко, и каждый хотел всенепременно уйти с добычей. Зачем, им, интересно, это добро? Виноград удобрять?

За праздность я едва не поплатился. Мне засвистели и загикали. Пятнистое животное пронеслось в сантиметрах от меня, обдав жаром, следом прогрохотала высоченными колесами двуколка. Я отпрянул и пулей вылетел на тротуар.

Нужную мне башню опоясывал глинобитный забор. Я прошел через замусоренный проулок, повернул еще раз и оказался во дворе.

Передо мной был одноэтажный, но длинный, словно коровник, дом. На окнах – некрашеные ставни, дверь открыта и подперта половинкой кирпича, чтоб не закрывалась от сквозняка. На бельевой веревке неподвижно висели застиранные до дыр тряпки, – сразу было видно, что живут здесь люди скромного достатка. Пузатый мальчишка, сидя на земле, играл с деревянной фигуркой животного непонятной породы. Мальчик был покрыт белесой пылью с головы до ног, точно пудрой. Он зыркнул на меня исподлобья, шмыгнул носом, под которым собралась уже изрядная капля, и продолжил игру. В углу двора имелась колонка, окруженная невысыхающими зелеными лужами; женщина в платье длиною до пят орудовала ржавым рычагом. В патрубке колонки сипело и булькало, но, несмотря на усилия женщины, в подставленное ведро не срывалось ни капли.

Я прокашлялся, не желая напугать ее своим неожиданный появлением. Женщина отпустила рычаг и обернулась. У нее было немолодое лицо с большими родинками по обе стороны носа.

– Я ищу Даорака, достопочтенная.

– Тебя прислали из городского Дивана? – она с сомнением поглядела на мой старенький, с чужого плеча халат.

Я улыбнулся со всей возможной в тот момент искренностью.

– Нет, я пришел по личному делу.

Женщина потемнела лицом. На миг мне даже показалось, будто это ее родинки неожиданно разрослись, превратившись в коричневую корку. Ну что опять не так!

– Вы замучили Даорака своими набегами! – едва сдерживая гнев, проговорила она. – Уходи, иначе мы кликнем маджаев. Мы – честные люди, и от всяческих шакахов нас защищают законы Джавдата!

Мальчишка вдруг отшвырнул деревянное чудо-юдо и заголосил менингитным голосом. По пыльному пузу забарабанили слезы.

Мы поглядели на дитя, потом снова повернулись друг к другу.

Улыбаться больше не было сил. Кто бы знал, как я устал за сегодня! И опять! Опять мне пришлось брать себя в руки и вещать, используя остатки убеждения.