– Клэр, ты предпочитаешь, чтобы я выкупил твою долю? – не поворачиваясь к ней, спросил он.

– Нет, – последовал твердый ответ. Иного он от нее и не ожидал. Судя по всему, она ни за что не уступит Буэна-Виста – разве что придется силком выволакивать ее отсюда.

Фрэнк пожал плечами.

– Раз ты так не хочешь иметь со мной дело, я подумал, может быть…

– Фрэнк, ты переступил запретную черту, – сухо парировала Клэр. – Ты всего лишь можешь расплатиться с долгами за свою часть наследства. Это твое право.

– Вот и отлично! – не выдержал он. – Тогда давай разделим Буэна-Виста пополам, прочертим границу, и я буду делать со своими сорока девятью процентами, что захочу.

Обращайся с ней по-доброму…

Возможно, права старинная поговорка: чтобы быть добрым, нужно быть жестоким.

Клэр упрямо вскинула подбородок.

– Моему отцу это бы не понравилось, – проворчала она.

– Прекрати думать о том, чего хотел или не хотел твой отец! Сама-то ты чего хочешь?

– Пока отец был жив, он не брал у тебя ни цента!

Фрэнк моментально вспыхнул, возмущенный ее неприязнью:

– Потому что ты была против!

– Нет, я даже не знала, что ты предлагал помощь. Ты сам сказал об этом, Фрэнк. – Глаза ее сверкнули победным огнем.

Фрэнк возразил:

– Трой и Хоакин тоже предлагали деньги. Все мы хотели помочь.

Клэр подняла на него большие серьезные глаза.

– Тогда почему он сделал наследником именно тебя?

Видимо, эта мысль не давала ей покоя.

– Может, Трой или Хоакин стали бы для тебя более приемлемыми партнерами? – спросил он, желая понять, с таким ли предубеждением она относится к его друзьям.

– Неважно, – уклончиво ответила она.

– А по-моему, очень даже важно. А почему не я? – с вызовом поинтересовался он. – Ему вдруг захотелось, чтобы она снова покраснела от смущения.

Но Клэр опустила глаза и с тихой яростью проговорила:

– Я справлюсь сама. Если сумма долга уменьшится, я буду в состоянии…

– А если не справишься? Зачем рисковать? – Фрэнк замолчал. Теперь он окончательно уверился: все дело именно в нем. – Неужели ты так сильно меня ненавидишь, что не вынесешь, если я тебе помогу?

– Я тебя не ненавижу! Просто… так будет неправильно! – выпалила она, ударяя кулаком по столу и наклоняясь к нему, словно желая придать своим словам больше веса.

– Клэр… ответь мне на вопрос. Можно ли как-нибудь поправить дело?

Вихрь сильных чувств сменился безразличным выражением. Фрэнк угадал невысказанный ею ответ: нельзя. Наверное, со смертью отца весь мир для нее окрасился в черный цвет.

– Не знаю. Не знаю… – прошептала она, качая головой и откидываясь назад. Плечи ее безвольно поникли.

У нее был такой несчастный вид, что Фрэнку уже во второй раз за утро захотелось поднять ее, но не для того, чтобы потрясти, а чтобы обнять, успокоить и обещать, что он все наладит. Он вспомнил, как часто утешал ее, когда она была маленькой. Она прибегала к нему, чтобы рассказать о своих огорчениях, пожаловаться на синяк или расцарапанную коленку… Тогда она была такой славной девчушкой! Она доверчиво льнула к нему, твердо зная, что он прогонит любую беду.

Ту девчушку он очень любил.