Всего на один короткий безумный миг в мозгу Ноэля пронеслась, как комета, вспышка озарения. Сознание, утомленное долгим бодрствованием, отказалось воспринимать ее. Можно ли подумать, что этот юный аристократ спасается бегством от огня инквизиции, ведь у портала не стояло ни кареты, ни коня, не было слышно подъезжающего экипажа, а дворянство не привыкло к долгим пешим прогулкам. Тогда, может, этот юноша сам демон и по какой-то неведомой причине пришел сюда раскаяться за всех тех, кого сношение с его собратьями обрекло на муки от палачей в застенках или в адских котлах.

Ноэль тщетно пытался расслышать в тишине грохот колес, звяканье упряжки, голоса сопровождающих слуг, какие угодно звуки, подтверждающие то, что перед ним не дух, а живой человек, которого кто-то ждет у выхода, чтобы ему не пришлось одному возвращаться домой через пустоши, леса и большие дороги, где по ночам орудуют банды разбойников. Да, и какой человек сможет за одни сутки преодолеть пешком или даже в карете долгую дорогу до ближайшего города. Для этого, действительно, нужны крылья.

— Возможно, я и не хочу, чтобы кто-то отпустил мне грехи, — бледные губы опять едва шевельнулись, произнося слова. — Возможно, мне всего лишь надо, чтобы кто-нибудь меня выслушал, вы молоды и воспринимаете все близко к сердцу, если я расскажу вам о своих злодеяниях, то вы отвернетесь от меня, а не простите.

— Бог простит все, если вы покаетесь.

— Но ведь вы еще не слышали о том, что натворил я…иначе, вы узнали бы меня в лицо.

Он легко и быстро поднялся. Один миг, и он уже на ногах, движения по-кошачьи гибки и неуловимы. Когда-то Ноэль считался отличным фехтовальщиком, но сейчас он чувствовал себя почти неуклюжим в сравнении с этой стремительностью и грацией.

— Нет, не в исповедальню, — поспешно возразил юноша, угадав намерение Ноэля, — лучше прямо здесь.

Он опустился на скамью и облокотился о деревянную спинку, слышен был только его тяжелый вздох, само движение грациозное и бесшумное. Даже лист, слетевший с дерева, не падает так тихо. Теперь в свете свеч можно было рассмотреть получше чистый лоб, изящную линию носа, красивые скулы, очень длинные ресницы, бросавшие тень на щеки — каждую составляющую черту волшебной красоты. Золотые кудри, схваченные на затылке черной атласной лентой, как нимб, обрамляли гладкое, казалось, навечно юное чело. Быть может, пройдет лет восемь, и возраст потребует свою дань, годы оставят след даже на этом, казалось, выточенном из мрамора или льда лице. Ноэль обладал богатой фантазией и одной способностью, которую он скрывал от всех, даже от самых близких людей — склонностью к провидению. Он пристально посмотрел на незнакомца, попытался представить, как под нежной кожей этих век залягут морщинки и…не смог.

То, что было обычной нормой жизни для людей, казалось, совсем не могло коснуться необычного ночного гостя.

— Вы живете здесь, в глуши, далеко от столицы, — тонкая рука случайно коснулась руки Ноэля, прикосновение льда. — Вы хотя бы знаете о том, что происходит сейчас в мире. Я никогда долго не живу на одном месте, переезжаю из города в город, спешу узнать новости первым и понимаю, что мир рушится, лик земли меняется, привычки людей тоже крушатся, как крепость после осады, привычная подошедшая к концу эра, а новая не предвещает ничего хорошего. И не думайте «он говорит так, будто прожил много столетий», я, действительно, успел многое пережить, гораздо больше, чем можно вместить в рассказ, рассчитанный всего на одну ночь. Поэтому я постараюсь быть, как можно более, краток. Я ступил на путь зла в ранней юности, не по собственной воле, по принуждению, но не испытывал никаких угрызений совести за то, что использовал то страшное оружие, которое меня научили пускать в ход, против своих же учителей. Иногда я скитался по миру, как тень, иногда на правах властелина и покорителя вторгался в целые области, и не было больше прежнего благоденствия там, где однажды побывал я.