Удивительным было скорее присутствие Миры, одетой в одну из своих, похожую на свадебный наряд, униформу, хотя на этот раз она сообразила убрать разрез, так что он не будет никого отвлекать. Когда я вошел, она улыбнулась мне, хотя, если это и было замечено собравшимися здесь офицерами, у них было достаточно такта, чтобы принять это в качестве естественного увлечения лихим героем, которым я обычно считался. Я пробирался к девушке и её отцу, приветствуя знакомых офицеров Гвардии, или тех, с кем я делал вид что знаком.

— Губернатор, — сказал я, приветствуя его первым, как того требовал протокол, потом кивнул Мире, — полковник. Приятная неожиданность.

Так и было. С час или около того назад, в моих комнатах, она ничего не сказала о том что тоже будет присутствовать. Видимо, все изменилось чрезвычайно быстро, по крайней мере, по её меркам. Многие из слонявшихся здесь Имперских офицеров показались мне смущенными её видом, так как даже если они и приняли её звание как настоящее (в чем я сомневаюсь), то она была самой младшей в комнате. Она опять улыбнулась, но прежде чем успела ответить, ДюПанья вклинился так проворно, как я протыкал противника своим цепным мечом.

— Моя дочь здесь — как потенциальный преемник, комиссар, — сказал он, — в эти смутные дни очень важно, чтобы она была в курсе политических вопросов, на случай, если ей придется взять на себя бразды правления.

— Конечно, — сказал я так серьёзно, словно власть на Виридии на данный момент какого-то черта стоила, не считая, конечно, нервных гвардейцев с лазганами. С которыми они обращались по запомненным обрывкам из оккупационного кодекса, пока не было никого или ничего, выглядящего как угроза их отрядам, и начинавшие стрелять без разбора, если спровоцировать их паранойю. (Кодекс, правильно это или нет, не стоило брать за правила).

— Но я уверен, и мы все на это надеемся, что до этого не дойдет.

Конечно, в случае, если бы я был Виридианцем.

— Действительно.

ДюПанья взглянул на дочь, видимо, без усилий понимая, что я хотел сказать, и перевел разговор на более безопасную тему.

— Как думаете, что хотят обсудить астартес?

— Я понятия не имею, — признался я, стараясь, чтобы это не выглядело так, будто я раздражен. В конце концов, мы должны быть на одной стороне, но, как я упоминал раньше, астартес были сами себе законом и доверяли своим союзникам настолько, насколько это было им удобно. По крайней мере, это было верно для Отвоевателей, и у меня нет причин сомневаться, что у других орденов было иначе.

— Но, я уверен, достаточно скоро мы это узнаем.

Долго ждать нам не пришлось. В назначенный час, практически секунда в секунду, лязг бронированных ботинок по рокриту, который я ассоциирую с астартес, эхом разнесся по бункеру, поднимая тонкий слой пыли с поддерживающих балок и слегка засыпая всех искусственной перхотью. Все взгляды устремились к главной двери. Через секунду или две, лязг и вибрация усилились почти до неприятного уровня. Появился Грайс, в сопровождении своих обычных компаньонов из отделения. А через секунду я действительно удивился. В шаге или двух позади них шел Драмон. Даже если бы он все еще был в шлеме, который сейчас висел на поясе с множеством подсумков, рядом с кобурой плазменного пистолета, я бы его мгновенно узнал по металлической клешне за спиной. Присоединенная рука была аккуратно уложена параллельно позвоночнику.