Саркофаги, которые стояли здесь ровными рядами, были безжалостно выпотрошены. Каменные крышки валялись в большинстве своём разбитые. Тут и там лежали кости гномов. Валялось кое-что из оружия и снаряжения, но всё оно было мусорного ранга. И если с мёртвыми гномами и хоронили что-то ценное, то прямо сейчас все это было у них отнято.

Нормально так свиноматка порезвилась. Даже я почувствовал одновременно раздражение и удовлетворение. Раздражение от того, что она тут устроила. А удовлетворение от того, что мы её грохнули. Хоть что-то хорошее сделали.

— Макс, я думаю, что это здесь.

Ворчунья не теряла времени зря и сейчас нависала над двумя нетронутыми саркофагами в центре зала. Были они чуть побольше остальных, и, если остальные были из обычного камня, то эти отливали зеленоватыми прожилками. Ясно, что здесь лежал кто-то важный. Даже странно, что гном-матриарх их не тронула.

Я подошёл и взглянул на вырезанные на крышке символы.

— Что же тут написано? — почесал затылок я.

— Откуда я знаю? Здесь на гномском, — сказала Ворчунья.

— Это был риторический вопрос. Итак, Лира, бери щит, становись вот сюда. И меч доставай. А мы с Гором поднимем крышку.

— А зачем мне это делать? — спросила Лира, но, тем не менее, порадовала меня тем, что вместе с этим вопросом всё-таки заняла нужную позицию. Именно так, как я и сказал.

— А вдруг оттуда скелет вылезет и на нас набросится?

Ой, я и не знал, что Лира может так далеко прыгать. Одним прыжком она оказалась у меня за спиной и обхватила меня за плечи.

— Мертвяки… Я боюсь мертвяков…

— Здрасте, приехали, — сказал я.

Мне, конечно, было приятно стоять и чувствовать два мягких полушария, прижимающихся к моей спине, но сам расклад меня нифига не устраивал.

— А ну-ка, встала на исходную, боец!

— Но… мертвяки… — начала Лира.

— В жопу мертвяков, — сказал я. — Представь, что это мышь. И гаси её. Со всей пролетарской ненавистью.

— Мышь? — задумалась Лира, и на лице у неё возникла угрожающая улыбка. — Ненавижу мышей. А пролетарская ненависть — это как?

— Это так, как только ты и умеешь! — ответил я важно. — Так что, если вылазит мертвяк — начинай гасить его как долбанную мышь.

— Хорошо, — сказала Лира и приняла стойку. — Со всей пролетарской ненавистью!

— Давай, Гор, поднимаем.

— Командир… — тихо прошептал он. — Я, так-то, тоже мертвяков… не очень люблю.

— Ой, заткнись уже, — сказал я. — Ничего там не будет, там, скорее всего, просто мёртвое тело.

— Ну ладно, — сказал он. Мы сдвинули крышку и поставили её на бок.

Внутри лежал мертвяк, но это был нормальный дохлый мертвяк, что не собирался вставать и что-то делать. Он костлявыми руками сжимал каменную табличку, похожую на оружейную руну. Стоило протянуть руку, чтобы стать счастливым обладателем этого наверняка ценного предмета, как перед глазами возникло сообщение Системы, на этот раз горящая ярко-красным цветом:

Внимание, добытчик! Осквернение могилы гномов грозит снижением репутации с народом гномов. Дважды подумайте, прежде чем принимать такое решение. Снижение репутации может привести к агрессии данной расы!

— Какого… — начал я, но прервался, одёрнув руку. — Слышь, Система, а ничего, что нам новый матриарх разрешил? Так и сказала: «Идите и берите, что хотите». Как разрешение матриарха может испортить с ней же репутацию? Давай по-нормальному тут всё делай, а не вот это безобразие!

Буквы перед глазами заморгали. Сначала превратились в обычные белые надписи, а потом сменились:

Перерасчёт данных…

Ограбление могил не приведёт к потере репутации с народом гномов.