Мои друзья нахмурились, видимо, столь сложная аналогия не дошла до их мозга. Но я не расстраивался. Сам пошутил, сам посмеялся. Делов-то.

Тут как тут организовался Тузик. Пришлось его тискать и жамкать, рассказывая, какой он молодец, и заметьте, при этом ни разу не покривив душой. Тузик реально молодец и затащил этот бой наряду с нашей группой. Тем сложнее будет моральный выбор и дальнейшее противостояние с Мировингом. Я бы, честно говоря, хотел бы Тузика забрать с собой. Но что получится после смерти этого злобного гада, я понятия не имел.

— Слышь, Ворчунья, ты как? — поднял я голову на непривычно молчащий шарик.

— Спасибо, что спросил. Херово, — проворчала Ворчунья уныло.

— А что случилось-то? Может, мне немножко раскроешь вот это вот всё, что тут только что здесь произошло? — обвёл руками я окружающее пространство.

— Объясню, Макс, но можно попозже? — немного смущённо выдала Система. — У меня тут внезапно случилась переоценка ценностей и одновременное перепрограммирование системы. И прямо сейчас мне нужно со всем этим разобраться.

— Но обычные-то свои функции выполнять сможешь?

— Легкотня, — отмахнулась от меня Ворчунья. — Это занимает доли процента моей мощности.

— Ну, тогда мне было бы интересно послушать доклады от наших рейдовых групп, — внезапно я вспомнил, что отсчёт до пробуждения Мировинга никуда не делся.

Хотя я тут же вспомнил ещё кое-что.

— Так, стоп. До того, как переключиться на доклады, скажи мне, пожалуйста, что это значит — захватить мир? Ну, это… «Мировинг теперь хочет захватить мир».

— Ну, это очевидно, — ответила Система. — Изначально он бы просто уничтожил мир, переместившись на своём корабле в другую систему, сбежав от внимания администраторов. Но прямо сейчас такой опции у него уже нет в связи со скоропостижной гибелью его корабля. Поэтому у него остаётся один-единственный выход — захватить эту систему, изолировать её от общей и постараться либо воспроизвести новый корабль, либо бесконечно скрываться от Системы здесь в полностью закрытом мире.

— То есть не в его интересах ломать местную Систему, обнуляя все достижения добытчиков?

— Ну, я бы так не сказала, — задумчиво произнесла Система. — Но тут лучше поговорить с Выпендрёжницей. Она лучше знает собственные протоколы и узкие стороны, через которые может быть осуществлён взлом.

— Так может, её пригласишь к нам?

— Не могу, — сказала Ворчунья. — Она отбыла с администраторами, видимо, для доклада и дальнейших инструкций.

— А что за слова он там говорил насчёт предательницы и всего прочего?

— Не бери в голову, Макс. Как я сказала, что мне нужно кое-что переосмыслить.

— Ну, ладно, — сказал я. — В общем, давай, связь.

— Макс, — тут уж Ворчунья произнесла странно неуверенным голосом.

— Чего?

— Я всю картину не видела, находясь почти в полном отключении. Но я чувствовала, что вы вступились за меня, как за полноценного члена Избранных. Почему?

— Что за дурацкие вопросы, Ворчунья? Что значит, как будто? Ты и есть полноценный член группы Избранных уже достаточно давно.

— Правда-правда? — уточнила Ворчунья.

— Эй! Это мои слова! — рядом нахмурилась Лира.

— Извини, — буркнула Ворчунья.

— Да ладно, я смеюсь, — сказала Лира. — Мои слова, твои слова. У нас в нашей группе всё общее. Правда, Макс?

Я посмотрел на неё с недоумением. Лира увидела моё выражение лица, и тут же поправилась:

— Ну, кроме моего мужа.

— И моей жены, — дополнил я.

И все мы рассмеялись.