– Я с бабой Дашей буду спать.

Гринька даже немного ревновал: раньше от сына отбоя не было – Пап, давай в морской бой поиграем! Пап, а ты меня на санках покатаешь? Пап, у меня задачка не решается! – а теперь его не видно и не слышно, сидит у Дарьи в комнате и ни гугу. Чем они там занимаются? Гринька подслушивал под дверью, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. За дверью стучали костяшки домино, радостно вскрикивал Кирюша, притворно ахала Дарья: «Опять он выиграл! Да что ж такое…»

За сказками пришёл черёд историй. О лешаке, живущем на болоте. О кикиморе, которая приходит по ночам из леса и крадёт маленьких детей.

– Враньё! – авторитетно заявлял Кирюша.

– Может, и враньё, – соглашалась прабабушка. – А только мужа моего отец – твой, значит, прапрадед по отцовской линии – на болото за клюквой ушёл и сгинул. Болото то воробью по колено, кочкарник да кусты. А не нашли его. Фёдор с матерью одни остались бедовать.

– А как это – бедовать?

– В деревне без мужских рук не прожить. А Федя чуть постарше тебя был. Двенадцать лет мальчишке, работать пришлось как взрослому мужику, а руки-то детские.

Кирюше представилась красная рука из страшилки о чёрном покрывале. Страшилки рассказывали в летнем лагере после отбоя, и семилетний Кирюша от страха накрывался одеялом с головой. Их в палате десять человек, рука не прилетит, побоится. А в городскую квартиру – запросто. Ночами Кирюша орал так, что Офицеровым стучали по батарее верхние соседи. Зинаида всерьёз подумывала о том, чтобы отвести ребёнка к детскому психологу. Линора её отговорила, заваривала мальчику какие-то травки, и кричать по ночам он перестал. А родители перестали отправлять его на лето в лагерь.

– Ну, леший, может, и есть, а кикиморы никакой нет, – упорствовал Кирюша. – Мы в лесу сколько раз были, меня же не украли?

– То в лесу. А она в глухомани живёт, по ночам малых детей к себе уносит.

–Так они же спят, и дверь закрытая.

– Спят, как не спать, – согласилась Дарья. – А она хитрющая, у Марии Носыревой дочку утащила. Отец-то у них лёгкими болел, по ночам кашлял, Маша с детьми летом на сеновале спала. Ночью не слыхали ничего, утром встали, а младшей дочки нет. Всей деревней искали…

–А может, её людоеды на колбасу утащили? Или в печке зажарили, как Ягишна.

– Тьфу на тебя! Поганец. Типун бы тебе под язык! – ругалась Дарья.

– Что тут у вас? – сунулась в комнату Зинаида.

– Мам, ты иди. Ничего. Нормально всё, – успокоил её Кирюша.

Зина пожаловалась на него свекрови:

– Тихий стал, на себя непохожий. На улицу не выгнать, всё с Дарьей Григорьевной сидит, как мёдом там ему намазано!

– Тебе всё не так и не эдак. Домой мальчишку не загнать – плохо, по квартире носится как оглашенный – плохо, сидит как пришитый – опять плохо! Что ты цепляешься к нему? У него каникулы, как хочет, так и проводит.

К удивлению домашних, Кирюша подружился с прабабушкой, которую теперь звал бабой Дашей и приходил вечерами в её комнату слушать сказки.

Дарья подступала к дочери с допросом: ребёнку восемь лет, а сказок не знает!

– Мам, да у него планшет. Там чего только нет, и игры отец ему закачал, и мультфильмы.

Сказки были кровожадными. Натан Спенсер такого бы не пережил, Кратос кричал бы ночами от кошмаров, а робокоп из игры «Retum Fire» сидел в углу и помалкивал.