Поэтому Сивый быстро нашёл нужную улицу и дом. Домом оказалась панельная девятиэтажка, где располагалось общежитие областной типографии «Молот», имевшей в городке своё производство.

Боря остановился у нужного подъезда.

Огляделся и быстро убедился, что прибыл по нужному адресу.

У подъезда стоял единственный автомобиль, и тот из параллельной вселенной — легендарная «Чайка» Газ-13.

«Неплохо так литераторы по нынешней жизни определились», — отметил про себя Сивый.

«Чайку» он хорошо знал, сам прикупил редкий автомобиль себе в коллекцию в середине десятых. От того был немало удивлён, что Жабе удалось урвать себе под жопу такой экземпляр. Ездили то на «Чайках» сплошь высокопоставленные чинуши из партийной номенклатуры. Видать слухи о том, что критик и одновременно местный председатель новообразованного Союза писателей занимается тёмными делишками имели под собой почву. Поговаривали, что Жаба якшался с шишками из местного «Молота» и даже выпустил в приложении к нему сборник стихов сынка одного высокопоставленного чинуша. За что, можно предположить, и получил шикарный подарок. Имя чиновника Борис Дмитриевич сходу не вспомнил, но оно и без надобности сейчас.

Приемной Вениамина Бенедиктовича служила его собственная квартира, хотя в институте у товарища критика имелся собственный кабинет на кафедре.

«Точно тёмными делишками занимается, демонюка», — размышлял Сивый. — «И прослушки видать боится от штабистов, раз в квартире вопросы решает».

Велик у подъезда Сивый бросать не стал и тупо потащил с собой на третий этаж, там оставил на лестничной клетке у почтовых ящиков.

Единственное, что не билось в голове — как такой ушлый тип, как Жаба до сих пор не выбил себе отдельного жилья и ездя на «Чайке», жил в задрипанной коммуналке, будто обычный советский работяга коим Вениамин Бенедиктович не являлся ни в одном глазу. Впрочем ответ на вопрос поджидал у квартиры критика.

«Что да движ-Париж», — задался вопросом Сивый, приподнимая бровь, как Дуэйн «Скала» Джонсон в «Форсаже».

На третьем этаже у квартиры Вениамина Бенедиктовича собралась внушительная очередь. Молодые девчата сидели на лестничной клетке, толпились у дверей тамбура. Каждая держала в руках тетрадку или блокнот. Тамбур к квартире Жабы оказался закрыт.

«Вон оно что», — Боря обнаружил на двери в наличии один звонок на все пять квартир. — «Веня то оказывается весь пролёт приватизировал».

Так оно и было, под хоромы Вениамина Бенедиктовича было выделено аж пять коммуналок.

— По какому случаю митинг, товарищи дамы? — спросил Сивый.

Вопрос предназначался девчонке в мешковатой кофточке и юбке-гармошке по колено.

— Занимайте очередь, молодой человек. Здесь запись.

— За вами можно пристроиться? — подмигнул Боря, резонно полагая, что очередь к Жабе на приём. Любил Вениамин Бенедиктович зачеты у себя дома принимать, особенно у студенточек симпатичных.

— За мной вообще-то уже четверо заняли, — она горделиво вздернула носик. — И ещё трое подойдут.

— Э-э… ясно.

Сивый уже собрался разворачиваться и уходить (ну не ждать же пока очередь сдвинется, равно полдня терять), как другая девчонка наряженная в джинсы и олимпийку, вдруг перепрыгнула через перила и надула перед лицом Сивого жвачку в пузырь, который смачно лопнул.