Дома у них библиотека была какая? Зоотехническая литература для Дашуньки, несколько книжечек о комбайнах и тракторах — вот и вся Гришина наука. Для мамы Сашки все образование, чтение закончилось в школе, а дальнейшей литературой навсегда остались песни, которых она знала, может, сто, а может, и двести тысяч и которые пела либо вслух для всех, либо для подруг, либо для сына и невестки, а то и для самой себя (что было чаще всего).
Обедать Гриша, как это легко можно догадаться, в тот день не стал, а засел за Гоголя, читал и перечитывал упомянутую дьявольски симпатичной молодой бюрократкой «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и никак не мог взять в толк, какое отношение имеет классика к нашим заботам.
Наконец, уже после третьего прочтения, понял Гриша, на что намекала красивая заведующая райфинотделом. Это была беседа Ивана Ивановича с голодной и несчастной небогой. «Гм! Что ж, тебе разве хочется хлеба?» спрашивал Иван Иванович. «Как же не хотеть! Голодна, как собака». — «Гм! отвечал обыкновенно Иван Иванович. — Так тебе, может, и мяса хочется?»
— Ага, — понял Гриша, — эта ляля считает, что стадион и все прочее это для нас все равно, что для гоголевской небоги мясо. За кого же она нас принимает? Не была в Веселоярске? Вот я приглашу ее, скажу все, что о ней думаю, а потом… Потом… утоплю в Днепре, и пусть ищут…
Когда немного перекипело в душе, Гриша попытался размышлять трезвее. Ну, утопит он эту лялю, а что же дальше? Разве давала когда-нибудь желаемые результаты политика террора против отдельных лиц? Каждый, кто учился в школе, скажет вам прямо: не давала и не даст. Надо искать другие пути. Кардинальные и определяющие.
Ночью, когда Дашунька пришла с ферм, он попытался задобрить ее и рассказал, как хотел купить ей в райцентре французскую компактную пудру.
— Почему же не купил? — спросила Дашунька.
— Ты знаешь, так голову заморочили, что и забыл.
— Чем же тебе заморочили твою председательскую голову?
— Сам себе заморочил. Задумал построить стадион в Веселоярске.
— Стадион? А что на нем делать? Физзарядку пенсионерам? Так у нас и пенсионеры не гуляют, некогда физзаряжаться. Долго ты думал?
Гриша обиделся. Если уж и самый близкий человек такое…
— Футбольную команду организуем, — сказал он, — будем принимать участие в первенстве.
— А из кого ты ее организуешь? Нужны двадцать два парня, а у тебя одни лишь дядьки и деды…
— Ну… олимпиады будем проводить. Например: олимпиада породненных сел. Девчата несут таблички с названиями сел. Ты, например, табличку с надписью: «Веселоярск».
— Сам и носись с такой табличкой, а у меня своей работы хватит.
С этими словами Дашунька отвернулась от Гриши, и тот должен был лежать одиноко и в темноте загибать пальцы на руке: Зинька Федоровна не помогла раз, Ганна Афанасьевна не помогла — два, районные организации не помогли три, родная жена не помогла — четыре. Кто же поможет? Кто поддержит? Кто поймет?
Вот так и вышло, что злая судьба, а выражаясь научно, неблагоприятное стечение обстоятельств, толкнула Гришу в объятия Пшоня. Ибо что такое Пшонь? Физкультура и спорт. А что такое стадион? Отвечать не надо.
С утра Гриша заскочил в сельсовет, спросил Ганну Афанасьевну, нет ли чего-нибудь срочного, потом немного поскучал, не подавая виду, и сообщил:
— Значит, я поехал по колхозу, а уж вы тут без меня…
— Как это по колхозу? — всполошилась Ганна Афанасьевна. — Колхоз наш занимает территорию пяти сельсоветов! Где же вас искать, если будут спрашивать из района?
— На нашей территории! — гневно крикнул Гриша. |