– Придется свернуть, чтобы обойти это, госпожа, – сказал Деррен. – Слишком рискованно проходить здесь. Я видел, как и люди и лошади вязли и гибли в горных оползнях. То, что кажется ровной и прочной поверхностью, на самом деле может скрывать пропасть, в которой неосторожный исчезнет без следа.

Вскоре после этого Нолар первой увидела светлое пятно на фоне более темной грязи впереди и справа. Она осторожно пробралась туда, пока не смогла рассмотреть ясно. Течением принесло тело редкой снежной кошки, живущей высоко в горах; выбеленная солнцем ветка пронзила стройное тело животного. Пятнистая "шерсть шевелилась на прохладном ветру.

Деррен, подойдя, застонал. Он гневно указал на тело животного.

– Сколько еще таких погибло, госпожа? Что стало с животными гор, с растениями, деревьями? На юге еще хуже, чем здесь. Три дня назад я пытался пройти в горы, но через лигу вынужден был повернуть назад. Местность стала мне совершенно незнакомой. Возникли ущелья, которых раньше не было, появились новые ручьи и ключи, новые утесы. И повсюду оползни. Все прежние ориентиры и наблюдательные пункты исчезли. Они не повреждены – просто исчезли. – Деррен перешел на шепот. – Говорю тебе, госпожа: этот Поворот – злое дело.

Слушая Деррена, Нолар снова вспомнила свое порожденное волшебством видение ужасных разрушений, причиненных Поворотом. Естественная близость и сочувствие всем живым существам заставили ее протянуть руку, чтобы утешить Деррена, но она тут же остановилась. Земля и несчастные обитатели Эсткарпа испытали муки во время Поворота, но действия волшебниц были исключительно оборонительными.

– А как же армия Пагара, мастер пограничник? – спросила Нолар. – Единственной целью Поворота было защитить Эсткарп от вторжения, которое иначе остановить было невозможно.

Деррен стоял неподвижно.

– Я сын лесника, госпожа. И провел жизнь среди деревьев и животных. Действия армий и волшебниц мне непонятны.

– Я недавно слышала торговца, который говорил то же самое, – задумчиво ответила Нолар. – Ему не приходило в голову, что не будет торговли без мира и порядка на земле. Кстати, я слышала, что вторгнувшаяся армия не обращает внимания на жизнь животных или фермеров.

– Справедливая отповедь, – признал Деррен. – Война не мое дело, госпожа, но я достаточно видел, чтобы понять, что слова твои справедливы. – Он в последний раз взглянул на снежную кошку и повернулся к стреноженным лошадям. – Я знаю, что животные погибают в бурю, а деревья ломаются. Просто я никогда раньше не видел, чтобы за одну ночь происходило столько разрушений.

– И никто не видел, насколько мне известно, – согласилась Нолар. – Мой покойный хозяин ученый Остбор изучил все свитки о великих происшествиях в прошлом, но я не помню, чтобы он говорил о чем‑то, похожем на Поворот. Будем надеяться, что больше таких средств не понадобится: потери Эсткарпа велики.

К полудню на следующий день они далеко углубились в предгорья. Странные это были холмы: как и опасался Деррен, грандиозные перемены местности повредили горные деревья и растительность. Тень можно было найти только под камнями и грудами обломков. Часами вели путники лошадей по этой опустошенной местности, и увиденное тяжело ложилось на душу. И поэтому Нолар отреагировала очень резко, когда маленькое коричневое тело пробежало по ее ноге и платью. Вздрогнув от неожиданности, девушка схватила зверька.

Деррен всмотрелся между ее пальцев и сказал:

– Это всего лишь мышь, госпожа. Но женщины их часто боятся. Дай ее мне, я ее убью.

Нолар осторожно разжала пальцы.

– Нет, спасибо, мастер пограничник.