Не раздумывая, он начал снижаться. Потом вытаращил глаза и почувствовал учащающуюся дрожь в желудке. Склоны вулкана вдруг начали светиться. На глазах у изумленного Корина они стали молочно-белыми с голубоватым отливом, потом внутри вулкана закружились сверкающие вихри — и гора стала прозрачной!

Видят ли это все остальные? Ночь гудела от пронзительного волчьего воя. Другие совы тоже бросились к Хратгару и принялись кружить вокруг вулкана, держась намного ниже кратера, но Корин уже понял, что они не видят ничего необычного. Они прилетели сюда только потому, что заметили, что Корин надолго задержался над его вершиной. Они не видели, что вулкан стал стеклянным!

А Корин смотрел сквозь пылающее стекло вулкана на Уголь Хуула — оранжевый, с голубым язычком в середине и зеленым ободком цвета неистовых волчьих глаз. Уголь покоился в черном пузыре лавы. Сквозь прозрачное стекло Корин увидел, как кипящее море лавы вдруг застыло, и пузырь с Уголем Хуула начал стремительно подниматься на поверхность. Целый фонтан углей с шипением вылетел из кратера и, словно по волшебству, на миг застыл в воздухе.

Корин был единственным, кто видел это. Он понял, что время настало. Стремительной спиралью он взвился над кратером в ночное небо, затем резко отвел назад оба крыла, прижал их к телу и камнем полетел вниз. Последняя мысль его была: «Я пролетел через Крушильни, пролечу и через это!»

Однако, нырнув в кратер, он не почувствовал никакого жара, а когда окунул клюв в кипящую лаву и схватил Уголь, тот показался ему прохладным.

Словно огненная комета Корин взмыл из кратера вулкана, и целые фонтаны искр рассыпались во все стороны от зажатого в его клюве Угля. Волки завыли. Совы заухали, закричали, завизжали и запели. А затем, перекрывая весь этот шум, в заметенной снегом ночи колокольным звоном загудел гулкий голос мохноногого сыча:

— Да здравствует новый король! Да здравствует Корин, наследник Хуула!

Этот крик был подхвачен всеми совами, волками и глодателями. Даже стадо северных оленей диким ревом приветствовало Корина:

— Да здравствует король Корин! Отулисса, заливаясь слезами, присоединилась ко всеобщему ликованию.

Сидя в темноте, Нира терпеливо ждала. Она не произнесла ни звука и лишь наблюдала из своего укрытия. Она сидела далеко от всех, и никто не заметил ее странного молчания. Вернее, почти никто.

Нира и не подозревала, что с того самого момента, как она прилетела сюда, с нее не сводит глаз еще одна сова. Это был Док Яроклюв, огромная полярная сова с сорочьим пером на спине. Док спрятался в сугробе неподалеку от той скалы, где пряталась Нира. Он был одним из лучших следопытов совиного мира и, подобно многим наемникам из Далеко-Далеко, нечасто испытывал угрызения совести.

В последний раз он по заданию Ниры выследил ее беглого сына, который каким-то чудом сумел удрать через Крушильни. В тот раз Док выполнил свою работу, но поклялся никогда больше не иметь дело с Нирой. Совесть, которую он считал пустой выдумкой, все-таки проснулась в его желудке в тот день, когда он сидел перед Крушильнями. Он был потрясен тем, как Нира отнеслась к известию о том, что ее сын жив. Она даже не скрывала, что хотела бы видеть его мертвым…

Доку было противно даже смотреть на Ниру, поэтому он отвернулся и обвел глазами ближайший утес. Внезапно глаза его едва не выскочили из орбит.

— Жуткоклюв!

Он слышал, что вскоре после бегства Нирока лейтенант Жуткоклюв тоже покинул Чистых и улетел куда-то в Далеко-Далеко. Куда еще он мог податься? Ночные Стражи ни за что не приняли бы его. К Чистым он тоже не мог вернуться, даже если бы захотел. Отныне он был изгоем, и каждый Чистый получил приказ убить предателя, где только увидит его. Далеко-Далеко было единственным местом, где принимали всех, не спрашивая о происхождении.

Док Яроклюв окинул Жуткоклюва внимательным взглядом.