Это был благородный жест, но я предпочел бы встретиться с ним лично. Тогда я схватил бы его за руку и заставил бы рассказать о всем, что с ним произошло.
В отличие от своих коллег, я считал амнезию слишком простым объяснением. Скорее всего она была лишь уловкой, чтобы отделаться от расспросов о том, как он провел все эти месяцы, где был, что делал.
Прошло уже семь лет с того момента, когда вдруг я встретил Кэбота на улицах Манхеттена. К тому времени я уже заработал деньги на обучение, перестал преподавать и обучался в школе при одном из лучших частных университетов Нью-Йорка.
Кэбот мало изменился. Я бросился к нему и схватил за плечо. То, что случилось потом, я никак не мог ожидать. Он рванулся, как тигр, яростно крича на незнакомом мне языке. Стальные руки схватили меня и распяли на колене в совершенно беспомощном положении. Мой позвоночник чуть не треснул, как спичка.
Но затем он отпустил меня, сконфужено улыбаясь, но наверняка все еще не узнавая. Я с ужасом понял, что его действия были чисто рефлекторными. Так дергается колено при ударе молоточка врача. Это был звериный инстинкт - убить, пока не убили тебя. Это был инстинкт человека, живущего там, где требовалось убивать быстро и жестоко, иначе сам будешь мертв. Я вспотел, поняв, что был на пороге смерти, но неужели это тот самый мягкий и вежливый Кэбот, которого я знал?
- Харрисон! - воскликнул он. - Харрисон Смит! - Речь его была быстрой и сбивчивой. Он старался успокоить меня. - Прости меня, старина!
Он протянул мне руку, я ее принял и мы обменялись рукопожатием, хотя, боюсь, что с моей стороны оно было весьма вялым. Тэрл же крепко, от души, сжал мои пальцы.
Вокруг нас уже собрались люди и глазели, стоя на безопасном расстоянии.
Он улыбнулся той самой своей наивной мальчишеской улыбкой, которую я хорошо помнил со времен Нью-Хэмпшира.
- Не откажешься пропустить по стаканчику? - спросил он.
- С удовольствием.
И в крошечном ресторанчике Манхеттена мы с Тэрлом Кэботом возобновили свою дружбу. Мы говорили обо всем, но никто из нас не упомянул о его странном поведении во время нашей встречи и о тех таинственных месяцах, которые он провел неизвестно где с момента своего исчезновения в горах Нью-Хэмпшира.
Потом мы виделись с ним довольно часто. Он, казалось, отчаянно нуждался в близком человеке, в друге, а я, со своей стороны, был счастлив быть его другом, и, по всей вероятности, единственным.
Я знал, что наступит время, когда он расскажет обо всем. Сам я не хотел насильно вторгаться в его тайны. Для этого нужно было стать больше, чем другом. Я часто думал, почему Кэбот не говорит открыто о своих делах, почему так ревностно хранит тайну своего исчезновения. Теперь понимаю: он боялся, что я сочту его сумасшедшим.
Однажды, в первых числах февраля, мы сидели в том самом баре, куда зашли выпить после нашей первой встречи. На улице медленно падал снег, окрашенный в нежные тона неоновыми лампами. Кэбот задумчиво смотрел на улицу, крутя в руке стакан с виски. Он был очень хмур и задумчив. Я вспомнил, что как раз именно в феврале он и исчез тогда.
- Может, нам лучше пойти домой? - спросил я.
Кэбот продолжал смотреть в окно на светящийся снег, падающий на грязный тротуар.
- Я люблю ее, - сказал Кэбот, не обращаясь ни к кому.
- Кого? - спросил я.
Он покачал головой и продолжал смотреть на улицу.
- Идем домой, - сказал я. - Уже поздно.
- Где дом? - глядя в окно, спросил Кэбот. |