-  Что ты хочешь? - спросил он, видимо заметив, что на моем снаряжении нет обозначений и эмблем. Значит, я преступник, стоящий вне закона.

    -  Я не преступник.

    Он мне не поверил.

    -  Я голоден, - сказал я, - и ничего не ел уже много времени.

    -  Я тоже голоден и давно ничего не ел.

    -  Близко твоя хижина?

    Вопрос был лишним. Близился вечер и, значит, лесник был рядом с домом. Солнце регулировало распорядок жизни на Горе. Лесник наверняка возвращался домой с работы.

    -  Нет, - ответил он.

    -  Я не причиню вреда твоему Домашнему Камню, но у меня нет денег, чтобы заплатить тебе. Я очень голоден.

    -  Воин берет сам все, что пожелает, - сказал человек.

    -  Я ничего не хочу забирать у тебя.

    Он взглянул на меня и мне показалось, что легкая улыбка тронула его задубевшее лицо.

    -  У меня нет дочери, нет серебра, нет хороших вещей.

    -  Тогда я желаю тебе процветания, - засмеялся я, пропустив его вперед, а сам направляясь следом.

    Я прошел всего несколько шагов, когда его голос остановил меня. Слова было трудно разобрать, так как члены этой касты жили поодиночке и редко разговаривали.

    -  В моей хижине есть только лук, чеснок, горох и репа, - сказал он. Вязанка высилась на его спине, как уродливый горб.

    -  Сами Царствующие Жрецы не могли бы пожелать лучшего, - рассмеялся я.

    -  Тогда, воин, - сказал лесник, - идем и разделим мой ужин.

    -  Я очень благодарен, - сказал я и не солгал.

    Даже принадлежа к низшей касте, в своем доме он по законам Гора был царем, так как здесь находился его Домашний Камень. Даже самый жалкий человек, который не смел поднять глаза от земли в присутствии члена высшей касты, презренный трус и предатель, в своем доме становился настоящим львом - гордым, щедрым, милостивым, великодушным царем своего дома.

    Бывали случаи, когда крестьянин побеждал воина, если тот вторгался в его дом и осквернял Домашний Камень. В таких случаях крестьяне, да и все горийцы, дрались с мужеством и свирепостью горного ларла. И не раз поля Гора орошались кровью самонадеянных воинов.

    Лесник широко улыбался. Сегодня у него будет гость. Сам он говорил мало, так как не был искушен в этом искусстве и стеснялся произносить фразы, которые, по его мнению, были неграмотными. Но он будет сидеть у огня до рассвета и не давать мне спать, слушая мои рассказы и разные сплетни о жизни на Горе. Я знал, что для него важны не мои слова, а то, что я есть и он не одинок.

    -  Я Зоск, - сказал он.

    Я задумался, настоящее ли это имя или прозвище. Члены низших каст часто пользовались прозвищами, а настоящие имена применялись только в общении с друзьями и близкими.

    Они думали, что могут предохранить себя этим от козней колдунов, которые могли наслать на них злые чары. Но я решил, что это его настоящее имя.

    -  Зоск из какого города? - спросил я.

    Его огромное тело напряглось, мышцы ног превратились в бугры. Та симпатия, которую я пробудил в нем, исчезла, как пущенная из лука стрела или лист, сорванный ураганом.

    -  Зоск… - повторил он.

    -  Из какого города?

    -  Города нет.

    -  Ясно, - сказал я.