— Вот тут ты прав — решать мне. Равно как и вина целиком моя будет, когда они не вернутся. Терять людей ради призрачной добычи — это не по мне!

— Истинно так, друг Корис, — поддержал меня Койн. — Ежели шурды проклятые вокруг скалы нашей бродят — как пить дать заметят охотников. Да еще и твари эти зубастые, что шурдам вместо лошадей, — им человека пополам перекусить труда не составит.

Вздохнув, я поднял лицо вверх и с минуту не отрываясь смотрел на мрачное серое небо. Гном с Тезкой терпеливо ожидали, пока я соберусь с мыслями.

— Сделаем так, — сказал я, по-прежнему смотря вверх. — Тезка, ты собирайся давай, с нами под скалу полезешь. На озеро глянем — что там за рыба такая, да и про грибы, что Койн нам расхваливал, не забудем. А там, глядишь, я и соображу, как нам дальше жить.

— Слушаюсь, господин, — повеселевшим голосом ответил Тезка и заторопился к пещере, — тоже, видать, решил переодеться.

* * *

Вот уже второй раз за день я умиротворенно покачивался в воздухе в толстой веревочной петле и неспешно спускался на дно пещеры. И надо заметить, что этот способ попадания в пещеру с каменными сосульками мне нравился гораздо больше, чем тот, когда приходится с риском для жизни спускаться по отвесной скале, цепляясь за малейшие выступы и трещины. Более того — о царившей здесь долгие века темноте можно было смело забыть, причем навсегда. Теперь-то я понял, что имели в виду гномы, когда утверждали, что пещера с геристами просто великолепна и очень красива. Тогда я лишь посмеялся про себя и подивился, что коротышки могут считать мрачную и сырую пещеру красивой. Оказалось, что я очень сильно ошибался. Сюрпризы начались с того мига, как мы начали наш спуск в недра Подковы…

Признаки изменения в окружающей обстановке я начал замечать, когда мы только спустились на дно каменного колодца. Падающая вниз вода больше не растекалась по разлому — в одной из стен колодца было пробито правильной формы отверстие, и клокочущий ручей устремлялся туда. Поперек начинающегося отсюда коридора появилась аккуратная каменная перегородка, высотой доходящая мне до пояса, — вода бессильно ударялась об нее и покорно поворачивала в новое русло. Бедный ручей — за последний год его русло меняют уже второй раз.

Таким образом, мы опустились на дно водоема и, пройдя всего несколько шагов в холодной воде, поднялись по специально выложенным ступенькам. За перегородкой было уже абсолютно сухо, и пройти по длинному коридору не составило ни малейшего труда. Нет, здесь все еще были трудные места — иногда каменный свод опускался слишком низко, и приходилось сгибаться в три погибели, чтобы преодолеть этот участок, в полу еще зияли трещины и ямы, из стены торчали выпирающие камни, о которые невнимательный человек мог с легкостью рассадить лоб. Но все же изменения появились и здесь — самые большие ямы были заботливо засыпаны мелким щебнем, на стенах виднелись свежие отметины срубленных под корень выступов.

И самое главное — коридор превратился в весьма оживленное место: пока мы шли к новому дому рода Чернобородых, по пути то и дело появлялись деловитые гномы, снующие в разные стороны. Причем даже здесь они по дороге умудрялись сделать что-либо полезное для благоустройства разлома — один гном на ходу выверенным ударом молотка сносил со стены длинный каменный шип и, не останавливаясь, бежал дальше, другой не ленился нагнуться и, подобрав каменные обломки с пола, тут же бросал их в одну из еще не засыпанных ям в полу. И все это делалось на ходу, между делом. Если так пойдет и дальше, то вскоре связывающий наши поселения разлом превратится в благоустроенный комфортный коридор.

Койн старательно выполнял роль радушного хозяина и не замолкал ни на минуту, таща нас за собой все дальше и дальше в недра скалы.