|
- Сейчас, сейчас, господин... Очень трудно понять... Гигант хмурился, бросал на пленников испытующие взгляды. Скиф, наконец, все понял, на его губах заиграла надменная улыбка. Он гордо выпрямился. - Господин, - проговорил, наконец, маг неуверенно. - Либо моих знаний недостает, либо это... просто люди. Гигант взорвался гневом: - Конечно же, недостает!.. Видно же, что не простые, не простолюдины!.. Но кто?.. Отвечайте, кто вы? Что вы хотите, войдя в мой дом незваными? Скиф презрительно молчал. Да, боги иногда спускаются на землю, бродят под личиной простых смертных, вступают в браки с простыми людьми, для богов невелика разница: тцарская кровь или рабская, но эти же боги свирепо наказывают тех, кто пренебрегает долгом гостеприимства. Это как раз и страшит тех, кто свою власть ставят выше всех законов. Он делал знаки Олегу, чтобы тот поддержал загадку, однако волхв покачал головой. - Нет, Яфет, мы не боги... Но мы уже встречались. Ты лежал в пещере, иссохший и умирающий, когда я тебя нашел. Я пробовал говорить с тобой, но ты меня не слышал... Я просил тебя вернуться в этот мир. Еще не все сделано! Но ты не слышал. И я тогда ушел. Яфет словно задохнулся от удара под ложечку. Задержал дыхание, потом с шумом выпустил воздух. Глаза его с ненавистью и изумлением впились в Олега. - Это был ты?.. Я слышал голос, но ответить уже не мог, не было сил. Но мне показалось, что это голос Бога... - Нет, Яфет, - ответил Олег честно. - Во сне многое искажается, знаю по себе. Как-то дракон приснился, а проснулся: по мне гусеница ползет! Маг кашлянул, сказал торопливо, оправдываясь: - Тцар, это не Бог... даже не бог, но это один из Новых... - Новых чего? - не понял Яфет. - Новых... героев. Но героями их назвать тоже... гм, они могут упасть без памяти от одного вида крови. Но все-таки герои... Так в древних книгах, которым верю, хоть и не понимаю. Ведь герои - это когда один рубит сотню врагов, сжигает города и села, за ним пепел и развалины, герой может порубить сады целого города, за одну ночь засыпать сто колодцев, сделать вдовами тысячу женщин, а десять тысяч детей сделать сиротами! Яфет хмурился, что-то его беспокоило. Тяжело вздохнул, переступил с ноги на ногу, словно хотел подойти, даже, в самом деле, сделал крохотный шажок, но незримую черту не пересекал, за которой пленники достали бы его раньше, чем их остановили бы копья стражи. - Да могут быть такие герои, - сказал он досадливо. - Могут!.. Не знаю, как, но - могут!.. Чувствую всем сердцем. Душой, кишками, всеми внутренностями чую. Сам ищу в потемках дорогу. Скиф не понял, о чем речь, да и никто, похоже, не понимает, только его красноголовый друг, который то проявляет поразительную тупость, то все же что-то в нем проявляется и человеческое, сказал почему-то почти сочувствующе: - Мир меняется, Яфет. И твоя башня должна быть иной. Скиф замер, но вместо того, чтобы рассвирепеть и приказать их поднять на копья, этот хозяин всей этой дури, этот Яфет, что за имя дурацкое, спросил жадно: - Какой? Олег переступил с ноги на ногу. В черепе стучали молотки. - Не знаю. Но - иной. Яфет сжал огромные костлявые кулаки. Глаза его метали молнии. Прорычал: - О чем ты говоришь, червь? - Ты жил дольше меня, - прошептал Олег, - больше видел. Я только чувствую, что твоя башня должна быть иной. |
