— Ерунда, — буркнул Василий, .переходя в «состояние Пустоты», боевое состояние «машины без мыслей». Терять ему было нечего, гость знал столько, что в пору было топиться, а проверить его возможности иным способом не было времени.

Соболев дернул уголком губ, сдерживая улыбку, не желая отвечать на реплику, и в этот момент Василий прыгнул к нему прямо из кресла выгибом вперед, привычно оценивая положение соперника я мгновенно реагируя на его движения. В занятиях рукопашным боем он достиг того уровня мастерства, когда мозг не перебирает конкретные комбинации и заданные приемы, а командует телом спонтанно, на уровне рефлексов, что обусловливает разнообразие и универсальность боевых техник. К тому же Вася владел темпом, то есть боевым трансом с измененным психическим состоянием, позволяющим ускорять естественные физиологические Реакции. Но как бы быстро он ни действовал, гость двигался еще быстрей.

Удара Василий не заметил и не почувствовал, вполне возможно, его и не было, просто Соболев продемонстрировал прием из арсенала ТУК. Очнулся Балуев лежащим на диване. Рывком сел. Ничего не болело, руки‑ноги были на месте, но тело казалось мешком ваты и отказывалось повиноваться.

— Пройдет через пару минут, — раздался голос Соболева, и перед носом Балуева появился стакан минеральной воды. — Выпей и расслабься.

Вася послушался, а через минуту уже мог соображать, что происходит. Покрутил головой.

— Лихо ты меня!

— Убедил?

— Не знаю… пожалуй. Но мне надо разобраться… освоиться.

— Осваивайся, только не торопись с выводами. Вопросов появится масса, и на все я отвечу. Встретимся послезавтра, договорим.

— Послезавтра не получится, я сегодня уезжаю. О черт! — Вася бросил взгляд на часы. — Опаздываю.

— Я на машине, подброшу до места. Куда уезжаешь?

— За кудыкины горы, — буркнул Василий, проверяя содержимое сумки, собранной еще на ночь.

— Чечня?

Василий медленно разогнулся, глянул на собеседника сузившимися глазами.

— Ты откуда… или мы в одной команде? Соболев покачал головой.

— Мне предлагали, я отказался Откажись и ты.

— Не могу, я человек военный. Да и уж слишком нагло стали действовать боевики из ЧАС. Слышал о такой « армии»? Начали отстрел по всей России бывших своих врагов. А тут еще писателя убили…

— Я слышал. И все же откажись, это не твой Путь. В конце этого Пути нет ни славы, ни благодарности, только забвение… или ненависть. И сдается мне, вас Забрасывают с другой целью, не ради восстановления справедливости.

— А ради чего?

— Ради далеко идущих политических амбиций. Высокая политика всегда была и будет грязью, которую разгребают профессионалы, такие, как мы с тобой. А исполнителями всегда жертвуют в первую очередь.

Василий отвернулся, закрыл сумку.

— Пошли, я готов.

— Не откажешься?

Они вышли из квартиры, спустились вниз, сели в Соболевскую «Таврию», уже отремонтированную Ильей Муромцем. Еще живым и здоровым. Ответил Балуев уже в машине:

— Ты бы на моем месте тоже не отказался. Да и почему ты уверен, что избранный мною Путь воина противопоказан мне?

— Два года мы прошли с тобой бок о бок, парень, и ты избрал в конце концов другую дорогу… хотя реализовать замыслы нам не дали.

— Вот видишь. А советуешь мне идти в другую сторону. Какой же Путь ты мне советуешь пройти?

— Ненасилия. Василий фыркнул.

— Это речь проповедника, а не воина.

— Потому что я знаю, что говорю. Тебе все же придется когда‑нибудь выбирать, но лучше бы ты сделал это раньше.