Вся сфера кипела этим бесплодным трудом: строились и тут же разрушались каменные пирамиды; поле, с одной стороны готовящееся к распашке, с другой стороны уже утрамбовывалось катящимся валуном; молодые растения высаживались и сразу же срубались. Всюду трудились полуголые рабы - кто-то сыпал проклятьями, кто-то рыдал, остальные же только бессловесно мычали, как больные животные.

Даже там, где не было разрушений, рабы метались между заданиями, как будто их преследовали рои невидимых кровососущих насекомых. Человек, роющий яму, мог внезапно содрогнуться, словно дотронулся до оголенной проводки, начать карабкаться на наполовину построенную плотину, потом снова задергаться и убежать, чтобы выпалывать траву из болота и развеивать ее по ветру пучками.

- Все это безумие... - Джейсен обхватил себя за плечи и с трудом сглотнул. У него перехватило дыхание от рвотных спазмов, сотрясавших желудок. - Как можно называть его великолепным?

- Потому что сквозь настоящее здесь проступает будущее, - Вержер коснулась его руки. В ее глазах плясали искорки. - Иди за мной.

Оболочка тоннеля была покрыта узлами сосудов, на которые можно было опереться ногой. Вержер карабкалась от одного к другому с уверенным проворством, и ей пришлось дожидаться, пока Джейсен мучительно перебирал руками и ногами, чтобы присоединиться к ней наверху. Плотный удушливый воздух вызывал у него одышку. Пот так и лился ручьями; Джейсен еле двигался, как если бы он застрял во влажных складках тела тонтона. А охранники поднимались как ни в чем не бывало, бесстрастные и неторопливые.

- Но для чего же это место предназначено? - Джейсен указал рукой на столпотворение. - Какое это имеет отношение к вонг-формовке?

- Это? - Вержер наклонила голову. Джейсен привык считать это движение улыбкой. - Это детская площадка.

- Детская площадка?

- Ну да. Чем, как не местом для изучения правил поведения, являются детские площадки в Новой Республике? Кто-то учится защищаться в драке в песочнице, кто-то оттачивает свои политические таланты в стайках сверстников. На детской площадке мы приобщаемся к коллективному безумию, вязнем в коварном болоте взаимного принуждения, и в конце концов постигаем невероятную, необъяснимую несправедливость этого мира: что одни умнее, а другие сильнее или быстрее; и никакой властью ты не добьешься того, чего можно добиться благодаря своим способностям.

Она обвела рукой всю сферу.

- То, что ты видишь вокруг себя - это деятельность неугомонных, неуправляемых младенцев... испытывающих свои игрушки.

- Это не игрушки, - выпалил Джейсен потрясенно. - Это - живые существа: люди, ботаны...

- Я не стану спорить с тобой о названиях, Джейсен Соло. Зови их как хочешь. Их назначение от этого не изменится.

- Назначение? Какую пользу можно извлечь из этого... из этого бессмысленного страдания?

Вержер жалостливо покачала головой.

- Неужели ты думаешь, что столь сложный процесс, как воссоздание экологии целой планеты может быть предоставлен воле случая? О, нет, нет, нет, Джейсен Соло. Здесь не обойтись без познания. Без обучения. Без проб и ошибок... ошибки случаются, конечно, чаще. И практики. Практики, практики, практики.

Она вытянула руку, как дроид-официант в модном ресторане, приглашающий за столик, и указала на большой водоем неподалеку от подножия холма, на котором они стояли до этого. Посреди водоема возвышался остров, состоящий из солидного нагромождения тонкостенных восковых блоков, похожих на запечатанные соты-инкубаторы кореллианских винных пчел - только каждая из этих сот могла бы вместить в себя "Тысячелетнего Сокола".

Водоем был оцеплен йуужань-вонгскими воинами, которые стояли спиной к острову, с оружием, готовые отразить любое неожиданное нападение.