- Ном Анор, - сказала Вержер со спокойствием, обусловленным ранениями и усталостью. - Ты жив, невредим, и не пострадал от шишек и синяков.

Она уже выплакала целый океан слез, чтобы исцелить свои ожоги.

- Чем ты недоволен?

Ном Анор еще раз взглянул на стену обломков; он все еще не мог избавиться от гнетущего страха оказаться вот так просто, обыденно, почти небрежно сметенным с пути... а потом потолок и вовсе рухнул, и в комнате завыл водоворот, и закипела грязь, и его поглотила непроницаемая ночь...

- Ты должна была предупредить меня, как опасна и неуправляема бывает сила этих "Темных джедаев", - все не успокаивался он.

- Оглянись вокруг. Десяток воинов, ты сам. И я. Все живы. Если бы этой "темной силе", о которой ты хнычешь, Джейсен Соло предпочел бы спокойствие, собранность и световой меч...

Волна, прокатившаяся по ее руке, была красноречивее слов.

- Ты видел, что он натворил в Детской. Там мог бы кто-то выжить, но не ты и не я.

Ном Анор только хмыкнул.

- Еще я не понимаю всего этого джедайского лепета о "темной стороне". К чему было провоцировать подобный кризис? Вот он я, иду у тебя на поводу, лгу господину формовщику, манипулирую его отрядами, сижу в засаде - не говоря уже о том, что подвергаю свою жизнь нешуточной опасности - чтобы вызвать это... а что, собственно? Как это поможет обратить Джейсена Соло на Истинный Путь?

Не переставая заниматься своими ранами, Вержер подняла взгляд.

- Прежде чем познать истину, необходимо разувериться во лжи.

- То есть, нашу истину. Истинный путь, - Ном Анор покосился на нее. - Или нет?

- Нашу истину, исполнитель? - казалось, ее расширенные глаза стали бездонными колодцами непроницаемой тьмы; в них было видно только отражение Ном Анора. - А разве есть иная?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. В ЧРЕВЕ ЧУДОВИЩА

Глубже, темнее, там, где даже воспоминаний о свете не осталось, Джейсен, задыхаясь, спрыгнул с лестничной клетки на позабытые кем-то строительные мостки. Прошли ли часы с тех пор, как он начал бежать? Или дни?

Ноги отказывались повиноваться ему, а причин принуждать себя уже не осталось.

Не имеет значения, как далеко он заберется - от себя все равно не убежишь.

Дряхлые, в силу давности и плохого ухода, мостки не выдержали его веса; в последний момент ухватившись за поросший лишайником поручень, Джейсен повис на одной руке над стометровым провалом. Эта шахта, должно быть, когда-то служила свалкой для сломанных аэротакси: в ней был спрессован искореженный, проржавевший металлический лом, располосованный на острые, как ножи, пластины с торчащими в разные стороны зазубринами.

На мгновение Джейсен замер, представив себе затяжной прыжок, оканчивающийся ударом о лезвия мясорубки, вспышки бесцветного пламени... Может быть, стоит разжать пальцы. Может быть, это единственный достойный ответ темноте, поселившейся в нем. Возможно, он даже не вскрикнет, когда будет падать. Был только один способ проверить это.

Его пальцы ослабли.

- Джейсен! Эй, Джейсен! Посмотри сюда!

Он узнал этот голос. Он уже и не помнил тех времен, когда не знал этого голоса, столь же близкого, как и его собственный. Голос был ловушкой - Джейсен знал, что это ловушка, он уже попадался в нее раньше - но не поддаться было выше его сил. С осторожностью опытного скалолаза он протянул вторую руку и зацепился за поручень, чтобы не сорваться, поворачивая голову. На закопченном балконе, видневшемся с противоположной стороны прохода, стоял Анакин.

Джейсен пробормотал:

- Ты ненастоящий.

- Давай же, Джейсен! - Анакин взмахнул рукой и поманил его. - Сюда! Ну же! Здесь безопасно!

Джейсен прикрыл глаза. Такой вещи, как безопасность, не существовало.

- Ты ненастоящий.

Снова открыв глаза, он увидел, что Анакин, одетый в свободную тунику и штаны по кореллианской моде, с болтающимся у пояса световым мечом, никуда не делся - по-прежнему стоял и манил его пальцем.