Карл, прикорнувший на заднем сиденье, чуть похрапывал во сне. Дженни устроилась впереди, рядом с Кал-хари. Ее кожаный пиджак слегка поблескивал в полумраке салона. Она подняла воротник, а руки засунула поглубже в карманы. Глаза девушки были устремлены на что-то несуществующее, может и на забитое машинами шоссе. Малко, освободившись от хлопот, связанных с вождением, наконец расслабился, с хрустом потянулся. Он нажал кнопку, сиденье задвигалось, чтобы поудобнее распределить вес. Когда спинка замерла так, что ему стал виден профиль Дженни, он отпустил кнопку.

– Ущипнул? – поинтересовался он.

– Два раза.

Малко потянулся к девушке и убрал прядь черных волос, закрывавших ее лицо. Она вздрогнула, однако не отодвинулась.

– Прости и еще раз прости.

Зная, что это бесполезно, он все же попытался успокоить девушку, отыскать какой-нибудь смысл, ради которого стоило стерпеть приставания этого бабника.

– Я предупреждал его, чтобы не давал воли рукам. К сожалению, некоторые полагают, что им все дозволено. Сандоваль – латинос, они жить без этого не могут.

– Он все знает, – прошептала девушка.

– Ты о чем?

– О Сандовале. Он все знает о нас. – Она вытащила из кармана правую руку. – Мы его заинтриговали, и он постарался заранее выведать о нас все, что возможно.

В этот момент слева и сзади возник мчавшийся на огромной скорости аэрокар. За ним, словно приклеенная, гналась машина дорожной службы транскона, осыпая проезжую часть дробящимся радужным светом и воем полицейской сирены. Малко на мгновение отвлекся и прикинул, сумеют ли полицейские догнать любителя гонять на предельных скоростях. Свет полицейской мигалки угас. Он вновь вопросительно посмотрел на Дженни, пожал плечами, потом сказал:

– Конечно, он и должен был изучить все, что писали о нас все эти годы, просмотреть все рассекреченные материалы.

– Если бы только рассекреченные материалы, – усмехнулась Дженни, – но и закрытые тоже. А это возможно, только если имеешь хороших друзей в верхушке миротворцев.

– Какая в том беда, – пожал плечами полковник. – Меня другое беспокоит... – Он многозначительно кивнул в сторону посапывавшего на заднем сиденье Карла. – В последнее время он ведет себя слишком нервно. Постоянно замкнут, часто отмалчивается. Что с ним, Дженни?

– Я не знаю, – принялась оправдываться девушка. – Я вовсе не хотела читать его мысли. Это случилось неожиданно. Мне кажется, он болен, Малко. Его состояние вполне схоже с тем припадком, какой испытал миротворец, однажды пытавшийся изнасиловать меня. Все в нем бьет ключом – страдание, любовь, неукротимое желание подмять под себя ситуацию, какое-то необъяснимое стремление умереть. Точнее, испытать смерть, как он привык испытывать все на свете. Насладиться ею. И при этом какая-то странная отчужденность, я бы даже сказала, холодность. Полная каша в голове. Когда он отправился на разговор с Карсоном, меня будто током ударило. А до того знаешь что случилось?

– Это касается Сандоваля? Он догадался? – Малко кивком указал на Карла.

– Боже сохрани, нет, конечно! – Дженни неожиданно засмеялась, резко, даже несколько вызывающе, закрыв глаза, бросила осторожный ментальный взгляд в сторону Карла. Пробежала по его сознанию. Когда продолжила разговор, в ее голосе звучало отчаяние:

– Большую часть разговора с гостями он попросту не замечал меня.