7. ТЕТЯ ЭМ ПОБЕЖДАЕТ ЛЬВА

— А вот и ваши комнаты, — сказала Дороти, открывая дверь.

Тетя Эм испуганно отшатнулась, увидев роскошную мебель и портьеры:

— Где тут вытереть ноги?

— Не смущайся, — посоветовала тете племянница, — скоро у тебя будут новые туфли. Чувствуй себя как дома!

Тетушка осторожно переступила порог комнаты и с восхищением огляделась:

— Куда там нашим канзасским отелям! Но это слишком шикарно для нас, нельзя ли комнатку попроще, где-нибудь в мансарде?

— Нет, — решительно отвечала Дороти, — вы будете жить здесь. Так распорядилась Озма. Все комнаты во дворце одинаковые, попроще вы не найдете. Не стоит привередничать, тетя, тут вам не Канзас, постарайтесь, пожалуйста, привыкнуть.

— Не так-то легко на старости лет привыкать к роскоши, — тяжело вздохнула тетушка, — но, видно, такая уж наша доля! Что скажешь, Генри?

— Лучше не задавать лишних вопросов, — отвечал дядюшка, удивленно осматриваясь кругом. — В свое время я побродил по свету и знаю: на новом месте лучше сперва помалкивать и хорошенько оглядеться.

Дороти провела родственников по апартаментам и все подробно объяснила. Сначала шла гостиная, окна которой выходили в сад, прямо на цветущие розы, затем две спальни — отдельно для дяди и для тети, между ними — ванная. Из спальни тетушки еще одна дверь вела в гардеробную. Дороти распахнула эту дверь, чтобы показать, сколько самых разнообразных костюмов нашили для тети придворные портные, которые накануне работали всю ночь напролет. Дядюшку тоже не обошли вниманием: в его распоряжении оказалось девять костюмов, скроенных по моде Страны Жевунов — широкие штаны до колен, шелковые чулки и туфли с бриллиантовыми пряжками. К каждому костюму прилагалась остроконечная шляпа с широкими полями, усеянными по краям мельчайшими золотыми бубенчиками. Кроме того, имелось несколько рубашек из тончайшего полотна, украшенных кружевами, и несколько жилетов из блестящего шелка.

Прежде чем переодеться в новый голубой костюм, дядя Генри решил сначала принять ванну. К своему новому положению он отнесся с холодной рассудительностью, однако от помощи прислуги наотрез отказался.

А тетушка все никак не могла успокоиться, все охала и причитала, конфузилась и смущалась, все-то казалось ей чересчур шикарно, все-то ей надо было рассмотреть, на все полюбоваться. Наконец, совместными усилиями Дороти, Джелии Джемм и еще двух горничных тетушку удалось одеть и причесать, и она вышла в гостиную, по которой уже расхаживал дядя Генри во всей красе. Дядя Генри не только принял ванну, но и привел в порядок бороду и усы и теперь выглядел весьма респектабельно.

— Скажи-ка, Дороти, — обратился он к племяннице, — не слишком ли я вырядился? Здесь все так ходят?

— Все, кроме Страшилы и Косматого, — пояснила девочка, — а Железный Дровосек с Тик-Током вообще не одеваются, потому что они железные. Вот увидишь, все придворные одеты точно, как ты, разве что бриллиантов на них побольше.

— Да ты просто франт, Генри! — воскликнула тетушка, окинув мужа критическим взором.

— Посмотри лучше на себя, — обиделся тот, — распустила хвост, как павлин!

— Ты прав, — тяжело вздохнула тетушка, — мы невинные жертвы этого, как его…

— Этикета, — подсказала Дороти.

— Вот-вот! Не думала я, что на старости лет придется наряжаться по два часа!

— А сейчас я покажу вам дворец, — улыбнулась Дороти, — идемте!

И она провела их по коридорам и залам дворца, представляя на ходу всем встречным, а потом показала свои апартаменты, располагавшиеся неподалеку.