Мысли Шакара вихрем проносились в голове. Истерический смешок сорвался с дрожащих губ.

— Наблюдаешь? — завопил кешанец. — Ты что — безумец? Где Лотос? Я дам тебе все, что пожелаешь!

— Да, — сказал Этрам-Фал спокойно. — Конечно, ты отдашь все. Лучше ответь мне, когда ты в последний раз прибегал к помощи Изумрудного Лотоса?

Шакар пытался взять себя в руки. Он часто дышал открытым ртом. Пальцы вцепились в серебряную шкатулку до боли в суставах.

— Вчера утром я использовал его для проведения сложного обряда. Сейчас мне нужно еще порошка.

— Вчера утром? А ты сильнее, чем я думал. Кстати, когда начались боли в груди? — голос Этрам-Фала был бесцветным и невыразительным.

Шакар едва мог сдержать эмоции.

— Да! Да! — запричитал он. — Моя грудь готова разорваться от горящего в ней пожара. Теперь дай мне скорее Лотос! — всхлипы колдуна перешли в надрывный вопль.

— А ну тихо! — команда Этрам-Фала отдалась в мозгу кешанца ударом оглушительного гонга так, что колени колдуна подкосились.

Чернильное облако тумана окутало стигийца, преобразовывая его вновь в безликую размытую фигуру.

— Кто ты такой, пес, что командуешь мной? Ты слишком глуп и немощен даже для того, чтобы быть хорошим рабом. Утешься фактом, что некоторым образом послужил Этрам-Фалу из Стигии в его великом замысле.

Подвывая от ненависти, Шакар открыл свою шкатулку и поднес к перекошенному лицу. Высунув язык, он жадно вылизал крупинки с блестящей поверхности. Когда внутри не осталось ни пылинки, чернокожий колдун отшвырнул ненужный ларец прочь и закачался как пьяный.

— Я уничтожу тебя! — почти торжественно провозгласил он.

Его руки замелькали, чертя в воздухе тайные знаки. Перед ним образовалась прозрачная сфера, сотканная из голубого света, которая устремилась к темному силуэту. Но, не долетев до цели самую малость, голубой шар резко замер на месте, чтобы уже через мгновение обрушиться на кешанца. Шакара отбросило назад, впечатав в мраморную стену, и колдун сполз вниз со сдавленным вскриком.

— Твоя миссия закончена, — насмешливо произнес голос. — Теперь ты можешь потратить остаток сил, чтобы удавиться или как-то по-другому закончить свое жалкое существование. Это было бы гораздо быстрее и главное значительно легче той смерти, которая ожидает тебя в ближайшем будущем. А я прощаюсь с тобой, Шакар.

Кешанец, корчась, лежал на холодном полу, наблюдая, как тает темная фигура. Она уже давно пропала, а в голове у Шакара продолжал звучать холодный, металлический смех Этрам-Фала.

Наконец, кешанец попробовал подняться, но ноги отказывались слушаться. Каждую клетку его измученного тела терзала острая боль. Ногти в отчаянии скребли по бездушному мрамору.

Внезапно, в воспаленном мозгу черного колдуна родилась здравая мысль. Шакар перевернулся на живот и тяжело пополз из прихожей обратно в свою спальню. Дыхание со свистом вырывалось из его легких, и было единственным звуком, раздававшимся в пустом доме. Несколько раз он замирал, пытаясь справиться с тошнотой и головокружением, но затем с упорством продолжал свой трудный путь.

В конце концов, Шакар добрался до рабочего стола и резко дернул выдвижной ящик, который с шумом упал на пол. Содержимое рассыпалось. Черный пузырек со звоном разбился, прозрачная жидкость разлилась по мраморным плитам. Шакар пошарил в ворохе разбросанных предметов и скоро обнаружил бамбуковый шип. Колдун поднес запачканное чужой кровью оружие к глазам, и некоторое время сосредоточенно разглядывал острые как бритва края. Огонь продолжал полыхать в груди, пожирая внутренности. Когда боль стала невыносимой, он обеими руками сжал шип и, не колеблясь более, вонзил смертоносное жало себе в горло на всю длину острия.