– В этом нет необходимости, – сказал Джей, быстро встряв между Траном и копами, но подальше от последних. – Он живет со мной. Я отвезу его домой.

Джей опустился на колени и усадил Трана, оперев на стену. Юноша поднял дрожащие веки. Он уставился на Джея. Если он закричит, я пропал, подумал Джей. Судя по затуманенным болью глазам, Тран не узнал его. Вскоре они снова закрылись.

– Он живет с вами? – переспросил белый коп. – А что он делает на улице с голым задом?

Джей встретил взгляд полицейского с непоколебимой честностью:

– Боюсь, он слишком много выпил. А вообще он не потребляет алкоголя. Мы поссорились. Он выбежал на улицу, и я не успел его остановить.

– Как его зовут?

– Джон Лэм.

– Как ваше имя?

– Я Лизандр Бирн. Живу на Ройял.

– Покажите удостоверение.

Джей протянул копу водительские права с двумя вложенными внутрь банкнотами. Заметив краем глаза зеленое содержимое, другой полицейский властной рукой махнул на зевак:

– Разойдитесь. Нечего здесь глазеть.

– Этот мальчик ранен, – возразил музыкант. – Взгляните, он же совсем ребенок...

– Ему двадцать один год, – вмешался Джей.

– А выглядит на пятнадцать, – сказал один из туристов.

– На нем кровь, – отметил другой.

Все посмотрели на Трана. И правда, хотя в полумраке это было не сразу заметно, но на бледной коже лица, груди и ног виднелись темные пятна.

– Мистер... – Белый коп заглянул в водительские права. – Мистер Бирн. Вы знаете, откуда эта кровь?

– Я видел, как он упал, когда бежал. Вероятно, ударился об асфальт.

Черный коп наклонился, чтоб рассмотреть Трана ближе, затем поднялся и указал на укушенный сосок:

– Это он тоже сам себе сделал? Джей пожал плечами:

– Это сделал я. Я не в ответе за его сексуальные наклонности, но стараюсь удовлетворять их.

Полицейские переглянулись. На их лицах отразилось отвращение. Белый коп вернул Джею удостоверение, осторожно сжимая его большим и указательным пальцем. Очевидно, он решил согласиться на взятку.

– Господин Бирн, я советую вам забрать вашего... э... друга домой и не выпускать его, пока не протрезвеет. Если я еще раз увижу его на улице в таком состоянии, то возьму под арест.

Джей кивнул, улыбнулся. Иной счел бы его поведение унизительным. Он наслаждался бестолковостью полицейских, их детской верой в разыгранную им сцену.

– Спасибо, сэр.

– Подождите! – Музыкант махнул рукой полицейским, Джею. – Малыш серьезно ушибся. Ему нужна медицинская помощь.

– Что, ниггер? – Чернокожий коп приблизился к музыканту, уткнулся своим костлявым лицом в старую физиономию со шрамами. – А я говорю, что ему она не нужна. А тебе лучше убрать отсюда свой зад, пока его не прижали.

Музыкант взглянул на другого полицейского, на безвольное тело Трана, на Джея, который посмотрел ему в лицо без доли понимания или злобы. Он обернулся к туристам, но их уже нигде не было. Наконец музыкант закинул за плечо свой футляр с инструментом и зашагал к Декантур‑стрит, с омерзением качая головой.

Люк молнией несся мимо викторианских коттеджей, мимо старых домов, разваливающихся, но расписанных всеми цветами радуги. Встречались и заколоченные строения, покрытые граффити. Но когда он стал приближаться к Кварталу, улица приняла более облагороженный вид, почти на каждом крыльце вился радужный флаг или флюгер, на буфере почти каждой машины красовался розовый треугольник или наклейка "молчание = смерть". В этих с любовью обустроенных и со вкусом обставленных домах люди готовили ужин, занимались сексом, наряжались на вечеринки, умирали от саркомы Капоши, пневмоцистоза, цито‑мегаловируса и сотни других непостижимых болезней, которые остальной мир называет просто СПИДом.