– И в людей верить надо всегда.

Покосился на Чолокяна и вздохнул.

– А не только в стволы.

Глава 2

Бегущий от лезвий

Самарская обл., город Отрадный

(координаты: 53°22 ′00 ″ с. ш. 51°21 ′00 ″ в. д.),

2033 год от РХ

Морхольд, привалившись к стволу перекрученной яблони, хмуро рассматривал продырявленный вещмешок. И сало, с одного конца размочаленное попаданиями. И то и другое жалеть казалось глупым. Но он жалел. Хотя радовался больше.

Спасители сидели здесь же, разогревая на углях костерка банки с кашей и тушенкой. Еще один, огромный до неправдоподобия, порой хрустел зарослями малинника, уйдя в дозор. Отчасти Морхольд даже порадовался. В его присутствии становилось немного неуютно. Чересчур уж тот… большой.

Парочка, терпеливо дожидающаяся горячего обеда, не нервировала. Необычного в них было немного. Снаряжение, ага, именно оно. Такого профессионального обвеса, амуниции и прочего Морхольд не видел… да вообще никогда не видел.

Комбинезоны-хамелеоны, защитные анатомические шлемы, ботинки, пошитые по ноге. Оружие оказалось обычным. «Винторез», «семьдесят четвертый» АК, АПСы, НРы. У громилы, прятавшегося в малиннике, очень серьезно и сурово смотрел на мир «Печенег». Правда, какой-то явно модифицированный.

Ну, а то, что в тройке оказалась женщина, не удивишь. Разве только – и тут он явно не ошибался – мелькало в их лицах что-то одинаковое. Такое… родственное, сразу выдававшее брата с сестрой. Старшего брата и младшую сестру.

– Спасибо-то скажешь? – мужчина подмигнул Морхольду. – А?

– Спасибо, – буркнул тот, – чего-то до хрена помощи из ниоткуда в последнее время, даже растерялся.

– Хам, – констатировала женщина, – быдло и мужлан.

– Да, ты права, я настоящий мужчина…

– Яйца, табак, перегар и щетина, – хмыкнула она, – мы ровесники.

– Искренне рад.

– Я Скопа, это Пикассо, а там, в кустах, огромный и злой призрак, его звать Большой.

– Морхольд, к вашим услугам.

– А про бороду? – хмыкнул Пикассо.

– Ты ж бреешься.

– Ну да. Пикассо к вашим услугам, Морхольд, да удлинится твоя борода.

Скопа и Пикассо усмехнулись. Да так одинаково, что если у Морхольда и оставались сомнения относительно степени их родства, то сразу пропали.

– Слушайте, ребят… – он достал одну из подаренных сигарет и прикурил от горящей веточки, – а вы-то кто?

– Э? – Скопа посмотрела на него крайне удивленно. Пикассо улыбнулся, как-то очень понимающе:

– Стало быть, ты местный? И кого-то уже встречал.

– Лесника я встречал.

– Понятно. Ну а мы… как это, сталкеры, наверное. По-своему так. Живем здесь, как можем другим помогаем.

– Угу, а чего в бою недавнем не помогли? – больше спрашивать что-либо не хотелось. – Стоп…

Морхольд вспомнил доску, которую не так давно видел в школе, где прятался вместе с Дашей от стерви.

– А кто такой Кефир? И почему ты жадная скотина?

Скопа вздохнула, Пикассо снова усмехнулся. Количество его ухмылок и усмешек уже заставляло злиться.

– Жадный – это сам Кефир. Он… м-м… мутант, короче. Живет в городе, кровь пьет у всех, кто есть в округе. Но человек нужный. Достать может что угодно.

– Да и бес с ним.