Мальчик снял ботинки. За ними все остальное.

В носках и теплом белье он сел на диван и стал читать воскресную газету.

Девочка с лялькой спали. Через некоторое время мальчик пошел на кухню и начал жарить грудинку.

Вышла девочка в халате и обхватила мальчика руками.

Эй, сказал мальчик.

Прости, сказала девочка.

Ерунда, сказал мальчик.

Я не хотела так крыситься.

Сам виноват, ответил он.

Сядь, сказала девочка. Как насчет вафель с грудинкой?

Здорово, сказал мальчик.

Она сняла со сковородки грудинку и сделала тесто для вафель. Он сидел за столом и смотрел, как она хлопочет по кухне.

Она поставила перед ним тарелку c грудинкой и вафлей. Он намазал вафлю маслом и полил сиропом. Но когда стал резать, опрокинул тарелку себе на колени.

С ума сойти, сказал он, выскакивая из-за стола.

Ты бы себя видел, сказала девочка.

Мальчик опустил глаза и посмотрел, как все пристало к его белью.

Я умирал от голода, сказал он и покачал головой. Он стянул с себя шерстяное белье и швырнул его в дверь ванной. Потом развел руки в стороны, и девочка впорхнула к нему в объятья.

Больше не будем ссориться, сказала она.

Мальчик ответил: Не будем.

Он поднимается с кресла и снова наполняет стаканы.

Вот и все, говорит он. Конец рассказа. Признаться, рассказ так себе.

Мне было интересно, говорит она.

Он пожимает плечами, со стаканом в руке подходит к окну. Уже темно, но снег все идет.

Все меняется, говорит он. Не знаю, как. Но меняется, а ты этого не осознаешь и можешь даже не хотеть.

Да, это верно, только... Но она не договаривает то, что начала.

Бросает тему. В оконном стекле он видит, как она рассматривает свои ногти. Потом поднимает голову. Бодрым голосом спрашивает, покажет ли он ей город, в конце концов.

Он говорит: Обувайся и пошли.

Но сам остается у окна, вспоминает. Они засмеялись. Прижались друг к другу и хохотали до слез, а все остальное - и холод, и место, куда он мог бы уехать по холоду - оставалось снаружи. По крайней мере, на некоторое время.