Смитбек любил этот ресторан больше, чем все остальные нью-йоркские заведения подобного рода. «Кафе художников» чуралось всяких новомодных вывертов. Кухня в нем была просто превосходной, и здесь не водились подозрительные типы, которых можно встретить в ресторане «Ле Сирк 2000». Настенная живопись Говарда Чандлера Кристи, с легким налетом китча, придавала «Кафе художников» особый шарм.

– Как хорошо, мистер Смитбек, что вы к нам заглянули. Ваша гостья только что прибыла.

Смитбек ответил важным кивком. Приятно, когда тебя с первого взгляда узнает метрдотель первоклассного ресторана. Очень приятно, несмотря на то, что это внимание обошлось тебе в несколько двадцаток. Но главную роль в этом сыграли не деньги, а небрежное упоминание о принадлежности к «Нью-Йорк таймс».

Нора ждала его, сидя за угловым столиком. Смитбек улыбнулся. Хотя в Нью-Йорке Нора жила уже более года, ей удалось сохранить цветущий вид, совсем несвойственный жителям этого города. И это очень нравилось Смитбеку. Похоже, она так и не потеряла приобретенного в Санта-Фе загара. Смитбек и Нора познакомились в Юте во время археологической экспедиции. Ситуация, при которой произошло знакомство, была настолько опасной, что они оба едва не расстались с жизнью. В то время Нора открыто дала ему понять, что считает его назойливым и бесцеремонным типом. И вот теперь, двумя годами позже, они собираются начать жизнь под одной крышей. Смитбек не мыслил и дня без того, чтобы с ней не повидаться.

Нора выглядела просто потрясающе – впрочем, как и всегда. Ее медные волосы ниспадали на плечи, карие, с зелеными точками, глаза поблескивали в свете свечей, а россыпь веснушек на носу придавала ей независимый, мальчишеский вид. Однако наряд для данного случая можно бы подобрать и получше. Одежда была ужасающе грязной.

– Ты просто не поверишь, если я расскажу, как провела день, – начала она.

– Хм-м, – произнес Смитбек, поправив узел галстука и развернувшись так, чтобы подчеркнуть элегантный покрой пиджака.

– Держу пари, Билл, что ты мне ни за что не поверишь. Но запомни, это должно остаться между нами.

Смитбек ощутил легкую обиду. И не только потому, что она не обратила внимания на его новый костюм. В замечании о том, чтобы их беседа осталась секретом, не было ни малейшей необходимости.

– Нора, все, что происходит между нами, остается...

Но она не дала ему закончить.

– Во-первых, этот мерзавец Брисбейн на десять процентов урезал мой бюджет.

Смитбек издал сочувственный звук. Ее музею вечно не хватает денег.

– А затем в моем кабинете появился ужасно странный человек.

На сей раз Смитбек издал звук, призванный показать его заинтересованность, и переставил локоть поближе к бокалу на столе. Не может же она, в конце концов, не заметить переливы темно-синего шелка на фоне белой скатерти.

– Он читал мои книги и вообще вел себя так, словно это его офис. В своем черном костюме он очень смахивал на гробовщика. Кроме того, у него страшно белая кожа. Нет, он не альбинос. Просто кожа светлая.

У Смитбека зародилось смутное чувство дежа-вю, но он от него тут же отмахнулся.

– Человек сказал, что он из ФБР, и потащил меня в южную часть Манхэттена к зданию, где нашли...

На Смитбека неожиданно нахлынули воспоминания.

– Ты сказала, что из ФБР? Не может быть.