Маврос прижал палец к губам.

– Подожди. Во-первых, Джелалабад не пал...

– Какая же это новость?..

Маврос отвел его в сторонку и шепнул на ухо:

– Ты можешь оказать мне одну услугу? Одолжи на часок свою машину. А я тебе за то скажу после очень важную новость.

Султан Кечманд улыбнулся забавной просьбе:

– Конечно, раз нужно. Но она понадобится мне в дна часа. Я обедаю здесь, а потом еду к министру иностранных дел.

– Можешь не волноваться, – успокоил его Маврос. – Но я вот о чем хочу еще тебя просить. У меня тайное свидание, и мне не хочется, чтобы об этом знал твой шофер: он ведь из хадовцев. Ты не будешь возражать, если я возьму своего? А твой пусть пьет чаи в "Кабуле" и ждет меня...

Султан Кечманд посмотрел на Мавроса. Его разбирали и смех, и любопытство.

– Что это ты задумал?

– Потом расскажу.

– Хорошо, договорились! Надеюсь, твой шофер не стукнет машину.

Он снял телефонную трубку и отдал распоряжения шоферу.

Приятели расстались, заговорщически улыбаясь. Кечманд проводил Мавроса взглядом. Вечно этот Маврос чудит! Верно, решил какому-нибудь генералу пыль в глаза пустить. Иногда он вел себя, как седой мальчишка.

– Быстрее! Поворачивайтесь!

Охранники подгоняли их. Обоих толкнули на заднее сиденье большой серой "волги", туда же втиснулись охранники, а рядом с шофером сел третий хадовец. Еще пятеро забрались во вторую "волгу", которая тронулась первой. Снаружи ничего, в сущности, нельзя было разглядеть. За окном мелькнул автобус, выходившие из него дети, несколько пешеходов. Потом Малко увидел, что они мчатся по пустынному шоссе. Он повернулся к Наталье.

– Очень больно?

И едва удержал крик. Сидевший рядом хадовец ударил его локтем в бок с такой силой, что у него перехватило дыхание.

– Не разговаривать!

Впрочем, молодая женщина ничего не сказала, как если бы его вовсе не существовало. Вид у нее был совершенно отрешенный. Малко легонько прижал бедро к ее ноге, но она не пыталась отодвинуться – первый знак понимания с тех пор, как он видел ее в допросной.

Его швырнуло на нее, потому что машина, не сбавляя хода, описывала дугу по кольцевой развязке. Мельком он увидел танк Т-62, наведший жерло пушки в сторону гор, немного дальше – дерево, на ветвях которого висели религиозные символы и исламские знамена, – тут была могила святого. Затем показались уродливые коробки "Микрорайона". Они ехали по джелалабадской дороге.

Машина еще прибавила скорости, гудками очищая себе путь. Обогнали военную колонну – грузовики и три легких танка, – двигавшуюся в район боевых действий.

От голода у Малко закружилась голова. Он сомкнул веки. Исчезли картины однообразной местности, бурой равнины и подковы снежных гор. Как далек замок Лицеи! Кто придет освободить его? Он пошевелился и ощутил вдруг, что в предотъездной спешке его тюремщики связали ему руки недостаточно крепко. Оба охранника безмятежно покуривали. Клавшая впереди "волга" колыхалась на ухабах. Малко начал полегоньку поворачивать запястья, растягивая мало-помалу веревочные петли. Занятые собой охранники ничего не замечали. За десять минут он достаточно ослабил путы, чтобы, при желании, можно было освободить руки одним движением. Он глянул на Наталью. Свесив голову, молодая женщина, видимо, спала.

Надежда вспыхнула вдруг в его сердце. Он слышал о Пул-э-Шарки. Ксли он угодит туда, его сломят. Афганцы пи за что не отдадут его. Они преподнесут его в виде подарка советской разведке, а та начнет его раскручивать, что может занять годы.

Ему не хотелось медленно умирать. Малко взглянул исподтишка на конвоиров. У одного из них торчал за поясом, рядом с пряжкой, пистолет Макарова.