Обгоревший и обмазанный сметаной Матвей все утро прятался от солнца – комично перебегал из одной тени в другую. Он пытался помогать Даше с оборудованием, но толку от него было как от хромого лиса, и большую часть работы она делала сама. Прикручивая камеру к штативу, Даша озиралась по сторонам, все ждала, что появится кто то из местных, начнет спрашивать, чем они тут занимаются. Особенно переживала за оборудование: на брифинге в Институте ее предупредили – обстановка на юге все еще тревожная: кражи, разбои. Но Даша боялась не краж – все камеры, штативы и датчики принадлежали Институту и были застрахованы, – она боялась насилия. Матвею так и сказала: «Начнут отжимать камеры – не упирайся, отдай. Еще не хватало, чтоб тебя избили или ножом пырнули». Но пока все было в порядке, люди по большей части не обращали внимания на чехлы с камерами, а если обращали, то скорее из вежливости. Когда на М4 у машины пробило колесо и Матвей, матерясь и потея, пытался поставить запаску, к ним несколько раз подходили местные мужики, предлагали помощь; один старик вышел со своими домкратом и ключом, оттеснил Матвея и сам за пять минут идеально прикрутил запаску. Матвей явно был недоволен, словно тот факт, что кто то лучше него справился с заменой колеса, каким то образом унизил его, задел его мужское эго. Еще один парень – ссыльный китаец из дома у дороги, увидев из окна, как они ходят вокруг машины под палящим солнцем, вынес холодного чаю. И предложил поделиться бензином – совершенно бесплатно. «Там дальше по М4 заправка, – сказал он, – на нее лучше не заезжайте, она бандитская, на деньги разводят и угрожают потом». Даша даже как то и позабыла про этот парадокс южан: люди вокруг добры и отзывчивы; и в то же время, предлагая помощь, все всегда делают оговорку: будьте, мол, осторожны, у дорог не ночуйте, тут небезопасно.

– А полиция чего? – спрашивала Даша.

– У кого ружье – тот и полиция, – был ответ.

В Аксае бандитов не наблюдалось, из за жары на улицах почти никого, только бродячие псы спасались от пекла в тени гаражей и, сложив головы на скрещенные лапы, лениво наблюдали, как она возится с оборудованием. Затем пришли дети, расселись на заборе, как воробьи, лузгали семечки и обсуждали что то между собой, иногда ржали во весь голос. Матвей отправился к ним поболтать и через пару минут вернулся в сопровождении пацана – высокого, субтильного, с растрепанными светлыми волосами.

– Я тебе помощника надыбал, – гордо сказал он.

Даша вскинула бровь, Матвей поднял руку.

– Все нормально, я заплачу ему за работу. Давай, Сережа, вот этот штатив нужно достать и выставить по уровню, чтоб пузырек идеально посередине, сечешь?

Сережа кивнул и взялся за штатив. Даша все еще с сомнением переводила взгляд с пацана на Матвея и обратно.

– Что? – тихо сказал он. – Я же вижу, у тебя спина болит. А парень сам вызвался помочь.

Сережа действительно оказался толковый: быстро установил тяжелый штатив по уровню, прикрутил к нему камеру.

– Она же с лидаром, да? – спросил он. – Вы трехмерный снимок делаете и тепловой след ищете, я видел такие. – Даша удивленно посмотрела на него, и он чуть смущенно добавил: – Я немного разбираюсь. Фотографирую иногда. Хотите, покажу?

Выглядел он безобидно, явно очень любил технику и страдал от того, что не с кем обсудить свое хобби. Даша кивнула, он достал старый, побитый «Сяоми», протянул ей.